Но это ведь был мой выбор, не так ли? Другого выхода просто не было.
Я стояла, пытаясь разглядеть свое отражение, но свет падал под неправильным углом. Когда же я опустила глаза, чтобы увидеть свое платье, настроение у меня сразу же значительно улучшилось. Утонченная красота праздничного платья просто восхищала – оно было сине-серебристым с рукавами-фонариками и облегающим бархатным лифом. Будучи солдатом, я почти не надевала таких красивых вещей. А эти шелковые перчатки – такие приятно-мягкие изнутри… То, что нужно для искалеченной кожи рук.
Скрип лестницы за спиной заставил меня развернуться. Лео стоял на верхней ступеньке с вытаращенными от изумления глазами.
– Элоуэн! Какое красивое платье! Ты похожа на королеву.
На самом Лео были туника королевского синего оттенка и серебристый плащ, в тон моему наряду. Я целый год копила на эти вещи.
– А ты похож на принца.
Лео попытался улыбнуться.
– Как моя прическа? – спросила я.
Он наклонил голову набок.
– У меня, кажется, где-то тут была расческа. Можно я попробую подправить?
Значит, не очень.
– Сначала надень перчатки.
Он присел на корточки, заглянул под свою кровать и вскоре вытащил оттуда пару кожаных перчаток и маленькую расческу из коровьих костей.
Я села на кровать, чтобы ему было удобнее дотянуться, и почувствовала, как он дергает мои волосы.
– Стой. Перчатки надел?
– Да, Элоуэн. Ты постоянно об этом спрашиваешь.
Да, я ведь не хочу, чтобы ты погиб, милый…
Я выдохнула, и Лео продолжил дергать мои волосы расческой. Я была почти уверена, что он сделает все только хуже. Но с тех пор как умер отец, обо мне никто больше особо не заботился. Не хотелось бы лишиться этой редкой роскоши.
– Элоуэн, кто самый умный человек в мире?
– Уверена, что я.
– Я серьезно, – его расческа запуталась в моих волосах.
– То есть ты полагаешь, что это не могу быть я? Я же совершенно точно самая умная в казармах, а это, по сути, и есть наш мир. Я не думаю, что кто-то из местных мужчин прочел в своей жизни хоть одну книгу, – я махнула рукой в сторону немногочисленных деревянных полок, спрятанных за кроватью. – Посмотри, у меня же под рукой настоящее богатство. Три книги философских размышлений об Архонте и Змее. Военный трактат о войне четырехсотлетней давности. И романтическая поэма, которую много лет назад запретил Орден. И которую, кстати, тебе нельзя читать до тех пор, пока тебе не исполнится двадцать один год.
– Я не об этом. А например, про звезды. Как создавать золото. И все в таком духе.
Я покачала головой.
– Милый мой мальчик. Теперь учиться подобному строго запрещено. Только очень старые люди об этом и помнят.
– Элоуэн, а я вчера научился делать масло. Могу и для тебя немного сделать. Уверен, это будет лучшее масло, которое ты когда-либо пробовала.
– Масло я люблю.
Он помолчал, пытаясь пригладить мои волосы руками в перчатках, затем издал тяжкий вздох.
– Кажется, получается не очень красиво. Может, нарвем диких цветов? Тебе, пожалуй, понадобится цветочная корона, чтобы скрыть это безобразие.
Мои губы дрогнули в улыбке.
– А тебе, похоже, очень важно, как я буду выглядеть на этой свадьбе. Жаль тебя огорчать, но на нас никто не будет смотреть. Все глаза будут прикованы к молодоженам.
Я поднялась с кровати и попыталась сама пригладить спутанные кудри.
– Но ведь это ты должна была выйти за Ансельма, – воскликнул мальчонка. – И когда он тебя увидит, он наверняка вспомнит об этом. Или ты считаешь, что уже слишком поздно?
