Все было в нем необыкновенно, особенно, не похоже на других людей.
Вот идет он, опираясь на суковатую палку, в неуклюжих больших кожаных чеботах, в тулупчике с дырами, подпоясанный полотенцем; с рук спускаются грубые кожаные четки, на нем мягкий клобук такой формы, как носили в старой Руси, плечи покрыты полумантийкой.
В этом древнем ослабленном старце – он и выпрямиться не мог, так как напавшие однажды на него в лесу разбойники сломали ему спину, – в этом древнем старце живет необыкновенная жизненность. Со своими седыми волосами, затрудненной походкой, он светится какой-то непобедимой юностью… Голубые глаза пронзительно смотрят в душу всякого… Ангел, Ангел…
Как же протекло детство старца Серафима, носившего в миру имя Прохор?
В том самом Курске, который был родиной отца русского монашества, преподобного Феодосия Киево-Печерского, родился Прохор 19 июля 1759 года. Отец его, Исидор Мошнин, брал на себя работы по каменным подрядам. Он строил обширный храм Преподобного Сергия Радонежского, что ныне – Курский собор. Не успел он докончить эту работу, как умер. Дело его после смерти продолжала вести его вдова Агафья, женщина разумная и деловитая.
Мошнины были люди старозаветные и благочестивые. Тогдашние родители воспитывали детей в страхе Божием. Есть рассказ об одной семье, – серпуховского гражданина Путилова. Его дети были современниками старца Серафима и стали настоятелями: один – Саровской пустыни, другой – Оптинской пустыни и третий – Мало-Ярославецкого монастыря.
Обучались дети дома, у отца, а в школу не ходили: отец боялся для них дурного товарищества. В праздник отец водил их в церковь и, когда возвращались домой, расспрашивал их о службе и заставлял пересказывать содержание Апостола и Евангелия. В церкви Путилов певал на клиросе, так как имел хороший голос. В праздничные дни он любил заниматься с детьми церковным пением. Из открытых окон лились звуки голоса отца, смешиваясь с голосами его молодых сыновей, и прохожие останавливались под окнами, говоря: «Сладко поют у Путиловых». Часто посещали дом Путилова духовные лица. Дети с детства слыхали много полезного для души.
Таким же строем текла жизнь и в доме Мошниных.
В чистых скромных комнатах в углах теплятся перед старыми тяжелыми иконами лампады. Всякий день Мошнина идет к обедне. Она отличалась особым благочестием. Любимым делом ее была забота о девушках-сиротах: их она выращивала и выдавала замуж, отпуская им необходимое приданое. Эту чуткость матери ко всякой нужде унаследовал и развил в себе великий ее сын.
Что-то необыкновенное чувствовалось в Прохоре.
Господь приставляет к детям Ангелов Хранителей. Часто эти Ангелы, когда дети готовы куда-нибудь упасть, поддерживают и спасают их. Но ни над кем в детстве не выказалась столь ясно сила охраняющего Ангела, как над маленьким Прохором Мошниным.
Довершая начатое мужем дело, Агафья достраивала высокую колокольню Сергиевского собора. Как-то пошла она осмотреть ее и взобралась до верхнего яруса. Перил еще не было там устроено. Прохор увязался за матерью. По живости своей подбежал к самому краю, перевесился и стремглав полетел на землю. Что переживала в это время бедная мать!
Не помня себя от ужаса, бросилась она бежать вниз по лестнице, чтобы подобрать не трупик, а лишенный всякого образа мешок с костями: все, что должно было остаться от ее сына… Спустившись вниз с остановившимся сердцем, выступила она из каменного строения наружу. Не верит своим глазам, думает – наваждение: Прохор весело бежит к ней навстречу… Сон… Но нет, не сон, его голос зовет ее: «Мамка, мамка!»
