– Ну, вот, возьми и убей, – невозмутимо ответил Амир, – Возьми нож и перережь ему горло.
Олег посмотрел на Ракшасу, вздохнул, пожал плечами.
– Нет, я не смогу это сделать, – махнул он рукой, – Но оставлять его живым нельзя!
– Тогда, может, кто-нибудь другой его убьет? – обвел нас глазами Амир.
Рамит отрицательно покачал головой. Я тоже.
– Никто из нас не сможет убить беззащитное существо, – подытожил Миша, – Но ведь нужно что-то предпринять, чтобы обезопасить людей от этого людоеда!
– Он не может быть людоедом, – не согласился Амир, – Он вообще мало, что может есть. Посмотрите сюда!
Амир отодвинул нижнюю губу снежного человека.
– Видите, у него в челюсти что-то находится?
Подцепив пинцетом это «что-то», Амир извлек пулю.
– Вот эта пуля и сделала его убийцей. Она застряла между корнями двух его нижних зубов и причиняла ему неимоверную боль, особенно во время еды. Избавиться от нее самостоятельно он не мог. Если не будет боли, не будет и агрессии. Йети только в самых редких случаях идут на контакт с людьми. Он уйдет в свое убежище, и его никто никогда не найдет.
Великан шумно выдохнул воздух, словно подтверждая слова человека. Глаза его пристально смотрели на Амира.
Амир положил пулю в карман, предварительно завернув ее в носовой платок. Опять наклонился к оскаленной морде, осмотрел зубы:
– Один шатается. Пуля серьезно задела его корень.
Достал щипцы, ловко подцепил и вынул мощный зуб, обработал рану.
– Вот теперь всё, – сказал он, укладывая инструмент в аптечку, – Теперь можно идти.
– Давайте оставим ему еды, – предложил Рамит, – Все равно после всех этих ненормальных событий завтракать не хочется. Пусть он что-нибудь поест после такой длительной голодовки. Может, подобреет.
Мы вынули из рюкзаков наши скудные запасы и, положив их рядом с неподвижным телом, отошли к воротам монастыря.
Ждать пришлось недолго. «Гора» всколыхнулась и, покачиваясь, села. Тяжело дыша, Ракшаса медленно осмотрелся, словно пытаясь понять, где он, и что с ним произошло. Он кряхтел, посапывал, похрюкивал, затем замирал, как будто прислушиваясь к чему-то, и снова кряхтел, посапывал и похрюкивал.
– Что с ним? – шепотом спросил Олег.
– Наверно, ищет языком пулю и зуб. И никак не может их найти, – усмехаясь, объяснил ему Миша, – Придется Амиру возвращать их на место. Смотри, как животное волнуется!
Амир улыбнулся в ответ.
Ракшаса прекратил кряхтение и посмотрел на нас. Наши взгляды снова встретились. Но теперь мне не хотелось бежать на край земли. В его глазах не осталось и следа от прежней ярости и жажды мести. А только недоумение, словно он пытался и никак не мог сложить кусочки трудной головоломки. Увидев еду, Ракшаса снова замер, рассматривая странные для него угощения. Затем взял кусочек хлеба, понюхал его и начал жевать. Вскоре в его медленно жующей пасти исчезло все: хлеб, московская вяленая колбаса, сыр и яблоки. Огляделся: что бы еще съесть? Но ничего больше не было. Тогда он шумно вздохнул, встал, в последний раз посмотрел на нас и полез вверх в том самом месте, где мы пытались спастись от него на скале. С легкостью, удивительной для такого грузного существа, он достиг вершины и исчез из виду.
– Вот это проворство! – воскликнул Рамит, – А мы думали, что сможем укрыться от него на том карнизе! Наивные дети!
– С такой прытью ему только в цирке выступать, – согласился Олег.
– Ага! Воздушным акробатом, – с иронией закончил его слова Миша, – Или канатоходцем. Представляете, такая туша идет по тонкой-тонкой веревочке!
