Позади этих одноэтажных домиков и выше них, на уступе горы возвышалась «пирамида» из двух «кубиков»: внизу – «кубик» побольше, с широкими трапециеобразными ставнями, на нем – «кубик» поменьше, немного сужающийся к своему плоскому верху, с длинными узкими прорезями вместо окон. К двери, находящейся в центральной, восточной части сооружения, вела изогнутая лестница, прорубленная прямо в склоне утеса. Даже отсюда, снизу были хорошо видны её черные крутые ступени. Сразу чувствовалось, что это – главное здание монастыря. Оно доминировало, как будто парило над остальными строениями и над ущельем. И в то же время, врастая фундаментом и задней своей частью в скалу, сливаясь с ней в единое целое, создавало, как ни странно, ощущение гармонии естественного, природного, и созданного руками человека. Взгляд быстро скользил по одноэтажным домикам и останавливался на этой странной «пирамиде», пытаясь рассмотреть каждую её деталь, пытаясь понять, какие таинства происходили за её стенами в течение сотен и даже тысяч лет.
– Красиво! – сказала я, – Особенно вон то здание, на уступе скалы!
– Это – храм, святилище, – с нотами торжественности и уважения к этому месту пояснил Рамит.
Солнце стояло почти над горой, вздымающейся слева от перевала. Еще немного, и эта гора отбросит громадную тень на всю округу. Снежные вершины нашего и противоположного нашему хребта были окрашены розово-красным цветом и придавали мистический вид всему пейзажу. На их фоне зловеще вырисовывался темный силуэт парящего в небе грифа-бородача, высматривающего себе на ужин жертву.
– Нужно торопиться, – сказал Амир, – Вечера в Гималаях короткие. Мы должны успеть добраться до реки и набрать воды и дров для костра.
Почему-то все зашагали быстрее: то ли оттого, что дорога пошла немного вниз, то ли желая поскорее развести огонь.
Речушка оказалась не так близко, как мы думали, глядя на нее сверху. И, когда мы, наконец, вышли к ней, черная зловещая тень уже поползла по ущелью.
– Аня, ты останешься здесь, с вещами, – сказал Миша, – А мы…
Он остановился на полуслове. Наши взгляды сразу же обратились в ту сторону, куда смотрел Миша. Там, на пригорочке, под чуть склонившимся деревом виднелись три могилы с наспех сбитыми из толстых сучьев крестами. Стало как-то не по себе. Подойдя ближе, мы увидели кожаный мешочек, аккуратно повешенный кем-то на сучок одного из крестов. В нем были документы, вероятно, тех людей, чьи тела покоились в этих могилах. Изучив паспорта, ребята пришли к выводу, что свой последний приют на берегу этой живописной речушки нашли трое бельгийских парней, старшему из которых было всего тридцать пять лет.
– Около недели, наверное, здесь лежат, – осмотрев могилу, сделал вывод Амир.
– Что это? – спросила я, наклонившись ближе к паспортам, которые держал Олег.
– Кровь, – сказал Амир.
– Не нужно пугать Энни, – неодобрительно посмотрел на него Рамит.
– Я не хочу никого пугать. Мы не знаем, что здесь произошло. Но, на крайний случай, нам нужно быть осторожнее.
Не сговариваясь, ребята сняли свои рюкзаки и достали оттуда ножи.
– Давайте отойдем в сторону от дороги и переночуем где-нибудь там, за этим пригорком, – предложил Миша, – Мало ли кто здесь ходит по ночам.
– Хорошо, – согласились Амир и Рамит, поднимая с земли рюкзаки.
– По всей вероятности, мы не первые, кто решил заночевать в стороне от дороги, – хмуро сказал Олег, подойдя к краю пригорка. Мужчины устремились к Олегу. Я тоже медленно приблизилась к ним, хотя ноги почему-то не хотели нести меня в том направлении.
