Первый не спеша шел по красивым и чистым улицам Святограда, то и дело, оборачиваясь, разглядывая элегантно и богато разодетых прохожих, любуясь высокими белокаменными домами, то и дело, останавливаясь не на долго у памятников, пытаясь узнать какая именно сцена из Святых книг отражена в том или ином каменном изваянии. В прочем сделать это Первому удавалось без особенного труда, в отличии от попыток вспомнить что либо о своей прошлой жизни. Мимо, под барабанную дробь строем проходили кадеты Святоградской Духовной Семинарии, одетые в строгие пурпурные форменные кафтаны с накрахмаленными воротничками – стоечками, расшитые золотыми церковными символами. Все это было так знакомо, так близко Первому.
«Может быть, я раньше был кадетом? Или преподавателем Семинарии? А может быть просто офицером одного из церковных рыцарских Орденов?» – даже если одно из этих предположений и являлось верным, информация об этом была наглухо заблокирована его памятью. Наконец в дали стал виднеться Дворец Верховного Экклезиарха. Могучее здание, имело шесть остроконечных башен, вздымающихся, как казалось до самых небес. Словно Ангельские мечи, поражавшие демона, башни пронзали облака. Отчасти, с высоты человеческого роста здание вблизи походило на богатую и изрядно украшенную крепость. По всем сторонам Дворца, в том числе у самого входа были выставлены караулы. Крепкие рыцари Церкви, в массивных серых наплечниках и нагрудниках доспехов, из-под которых чуть ниже колена свисали полы священнослужительской рясы, носили на груди крупные золотые медальоны с символом Церкви. Наплечники их были украшены гербом Министерства внутренних дел провинции Санктус и знаками различия, в зависимости от звания и чина носителя. Казалось, что одни только их суровые взгляды, подкрепленные висящими на поясе ножнами с мечем, вгоняли нечистых мыслью граждан в ступор и панику. Когда Первый проходил мимо торгового квартала он видел такие патрули, бдевшие за порядком. В целом, учитывая специфику населения Святограда вероятнее всего нарушения общественного порядка, как и преступления, являлись невиданной редкостью, а дозоры вооруженных патрулей были лишь формальностью, прописанной Уставом Министерства внутренних дел.
Приблизившись к массивным высоким воротам Дворца, увенчанным различного вида железными фигурными вставками Первый остановился. Путь ему преградил один из двух охраняющих вход дозорных. Высокий рыцарь Министерства Внутренних дел строго посмотрел на подозрительного пришельца и занял выразительную позу, возложив ладонь левой руки на эфес меча, а правой на большую кобуру с пистолетом, прикрепленную справа к поясному ремню.
– Стой! Ты к кому? – произнес низким голосом стражник и нахмурил лоб.
– К Верховному Экклезиарху – невозмутимо ответил Первый и скрестил руки на груди.
– Да уж. Не больше и не меньше. К Верховному Экклезиарху. Быть может нам нужно созвать собрание кардиналов, по случаю прибытия такого важного гостя?
Второй, более юный на вид рыцарь, стоящий чуть позади своего напарника негромко рассмеялся, прикрыв рот перчаткой. Собеседник Первого тот час же сменил суровый взгляд на широкую улыбку.
К слову, Первый и в правду выглядел непривычно и возможно даже подозрительно, невыгодно выделяясь среди других обитателей столицы. Старая поношенная куртка, потрепанные штаны, необычайно бледная или даже вернее сказать мертвецки-синеватая кожа, делали его крайне заметным и похожим скорее на больного бродягу, нежели на гостя главы Церкви.
