– У меня нет своего Мистлока в Бофре, – говорю я, усмехаясь. – Я просто люблю эту деревню. Мне здесь просто нравится.
– Точно нет?
– Точно.
Сирина вздыхает, будто от разочарования. Затем вручает мне мою Нить обратно.
– Конечно, решать тебе, но я всё-таки думаю, что поклонник как раз как-то связан с Каильтой. Ты только представь, какая бы тебя жизнь ждала! Если бы ты связала жизнь с каким-нибудь принцем или лордом, ты могла бы стать чем-то большим! Купалась бы в богатстве, жила как королева.
Я снова показываю ей свой кинжал, а потом дотрагиваюсь кончиком пальца лука за своей спиной.
– Вот моя королевская жизнь, – говорю я. – Не стану полноценной Охотницей, тогда мне придёт конец. А парни, поклонники… Всё это чепуха. Меня это не волнует.
Я так нагло вру, ведь есть Керан. Если быть честной хотя бы с самой собой, я без лишних колебаний связала бы свою жизнь с ним. Даже если бы он вдруг прямо сейчас подарил мне тёмно-красную Нить Сердец, прося моей руки, я сказала бы «да».
Потому что он нечто иное. Не просто парень, в которого я влюблена.
Он – Керан. Любовь моя. Чистая и искренняя.
Сирина кивает мне и улыбается.
– Хорошо, Нура, будь по-твоему. Я возражать не стану.
Покрутив в руке браслет, я снова прячу его в карман и думаю: смогу ли я всё-таки узнать, кто мне его подарил, или на тот момент, когда имя поклонника станет известно, будет слишком поздно.
Я возвращаюсь в Сальшан, когда луна уже собирается скрыться с неба, предвещая, что до «завтра» осталось не так много времени.
А потом Мистлок вдруг узнаёт, что я была в Бофре, и я тут же готовлюсь выслушивать.
– Как там Сирина? – спрашивает он, оттолкнув назойливых детишек, что, собравшись в кучки, толпятся на улице за очередной игрой.
Я усмехаюсь, когда смотрю в его влюблённые глаза. Когда он говорит о ней, его зелёные глаза всегда будто становятся светлее, а зрачки расширяются.
– У неё там новый ухажёр, – решаю подразнить друга я. – Она сказала, что больше в тебе не нуждается.
– Тупица, не шути так! – Мистлок шлёпает меня по плечу. Несильно, но всё равно больно. – Она ведь в порядке?
– Да-да. В порядке твоя драгоценная девочка, не волнуйся.
Мистлок улыбается. Это такое редкое явление, что я невольно стараюсь сохранить его в памяти. Обычно он усмехается, насмехается, ехидничает, хохочет во всё горло, но невинно и искренне улыбается лишь тогда, когда в разговоре упоминается имя Сирины.
– А как я люблю её, – произносит друг, но я думаю, что эти слова были озвучены для него самого.
– Когда же вы поженитесь? – Я шутливо толкаю его в плечо.
– Я уже готовлю красную Нить для неё. Осталось совсем чуть-чуть, и я буду надеяться на согласие.
Когда он упоминает в своём разговоре браслет, у меня снова болезненно сжимается желудок. Кажется, меня вот-вот вырвет.
– Ты чего? – Мистлок останавливается и вглядывается мне в лицо. – Ты выглядишь так, будто я сказал что-то отвратительное.
– Нет. Тебе показалось. – Натянув улыбку, добавляю: – Я очень за вас рада.
Мистлок в ответ щурится.
– Так… Ты что, ревнуешь?
– Да! Прямо не могу, Мистлок! На самом деле я тайно влюблена в тебя уже лет так десять! Как ты узнал?!
Он цокает, а потом мы вместе смеёмся, пока идём на зов, состоящий из наших имён.
Ужин во дворе Малого Логова уже начали накрывать, и по приказу Брикарда уже созывают Охотников к столу. Так они и трапезничают – все всегда вместе. А меня Брикард просто привык звать к ним, хоть мне – пока ещё ученице – и не положено.
