Связанные венцом - страница 47

Поднимаюсь по ступенькам, горько вздыхая. Сколько же всего нужно обдумать. Собраться в дорогу. Взять хоть что-то из еды… Голова идет кругом от мыслей, а сердце стучит, как маленький молоточек. Где-то на задворках сознания грызет предчувствие, что не может быть все так легко. Обязательно что-нибудь случится в последний момент, и весь мой план пойдет прахом.

Тревожные мысли настолько захватываю мое внимание, что я даже не замечаю, как внезапно налетаю на кого-то огромного и твердого. Сильные руки смыкаются на плечах, не позволяя упасть.

– Осторожнее, маленькая принцесса, – слышится до боли знакомый голос.

Поднимаю голову и встречаюсь взглядом с черными омутами глаз.

– Извините, ваше величество, – испуганно хриплю.

Пронзительный взгляд заставляет поверить, что дракон с легкостью читает мои мысли и уже догадался о побеге.

– О, не извиняйся, – лукаво улыбается в ответ. – Смею надеяться, что это ты так спешила ко мне. Ответить на заданные утром вопросы.

Он буквально вжимает меня в свою твердую грудь, и склоняется так близко, что я чувствую жар дыхания.

Совсем некстати вспоминается поцелуй. Жар опаляет щеки и что-то томное, сладостное начинает пробуждаться внизу живота. 

Глаза дракона перемещаются на мои губы. Похоже, он с легкостью догадывается, о чем я только что подумала, и победно ухмыляется.

Разозлившись, вырываюсь из объятий и отступаю на шаг.

– Нет. Не спешила, – рассерженно шиплю.

Но мой гнев нисколько не задевает короля, и довольная улыбка не покидает его губ.

– А зря, маленькая принцесса. Уверен, тебе бы пришлась по вкусу моя награда…

Фыркаю в ответ и самым постыдным образом сбегаю. Сил находится в компании дракона нет никаких. А в спину мне летит тихий издевательский смех. 

Теперь я чувствую лишь жгучий стыд. Подумать только! Ведь я столько ночей провела в компании его портрета и даже разговаривала с ним. Глупая идиотка. 

Ощущаю себя в безопасности, лишь когда за спиной закрывается дверь моей комнаты. Только здесь получается выровнять дыхание и успокоить сердце, возбужденно стучащее под ребрами.

Остаток дня провожу в планировании побега и тщательных сборах. Делаю все настолько аккуратно и скрытно, чтоб Ула ничего не заподозрила.

Служанка, занята насущными делами, и правда, не особо обращает на меня внимания. Полагаю, у нее и без меня куча забот. 

Ужин мне приносят в комнату. Сейчас явно не до семейных трапез. От той же Улы узнаю, что Кол действительно пытался убить и короля Сильвестра, и Сабину, и Маркуса. О моей роли в этом деле, к счастью, служанка не знает, поэтому и рассказывает все начистоту. Жаль, что известно ей очень мало. Но девушка светится от счастья – оказывается тяжелая болезнь, терзающая короля последние годы, бесследно исчезла. Главный королевский врач подтвердил сию благую весть, и все вокруг ликуют, не сдерживая радость. А я-то голову ломаю, чего этот дракон так разбегался и вовсе не похож на того умирающего мужчину, которого мне довелось увидеть буквально вчера.

Вечер наступает быстро. Окутывает сумерками морозный осенний воздух, стучит в оконные рамы. Я искусно притворяюсь, что безумно хочу спать. И, закончив с гигиеническими процедурами, сразу же ныряю в кровать. Ула гасит светильники и, пожелав мне сладких снов, плотно прикрывает за собой дверь.

Жду еще около двадцати минут и тихонько выбираюсь из постели. На ощупь пробираюсь к окну и отодвигаю тяжелые занавески. Серебристый лунный свет тут же заливает комнату. Становится достаточно светло, чтобы различить окружающие предметы. Вытаскиваю замотанные в салфетку бутерброды из ящика стола. Хлеб и сыр слегка помялись, но вполне съедобны. Отыскиваю на дне сундука уже порядком потрепанный ридикюль, который сопровождал меня всю дорогу из Трисьюда до Атара, и прячу туда свою скромную провизию. Рука тут же натыкается на острый край свернутого в трубочку листа. Словно обжегшись, отдергиваю пальцы. Но потом со злостью вытаскиваю слегка погнутый потрет и отшвыриваю его в дальний угол комнаты. Смотреть не могу на этого бессовестного дракона. Целует и убить хочет. Как понять этих чудовищ? Видно и вправду они такие похотливые, как рассказывала мадам Кану. Может, не все, но этот точно.