Связаны прошлым - страница 8

По моим предположениям на этом вечере будет довольно много знати: самые высокооплачиваемые юристы страны, представители русского форбс, теневая элита страны. Да и вообще сюда стекутся все, кто так или иначе причастен к денежному обороту и государственной службе. Особенно смешит присутствие членов российского бомонда, состоящее по большей части из нелепых, но знаменитых актёров, певцов, деятелей культуры. Но именно здесь, среди шума и гнетущей своей вычернустью цирковой эквелебристики, можно отыскать островок тишины для завязки дружеских отношений и новых знакомств с некоторыми из присутсвующих, заведомо выделив среди бесчисленного множества гостей тех, с кем необходимо завязать тот или иной контакт. А в этом мне при должной заинтересованности и прочих дополнительных обстоятельствах равных нет. Правда для составления шортлиста предпочтений пришлось прибегнуть к помощи Кира, друга семьи и по совместительству телохранителя покойного отца.

На сегодняшний вечер я прибываю в провокационном длинном платье со шлейфом из новой летней коллекции zuhair murad с пикантным разрезом на левой ноге, доставшемся мне по ошибке стилиста. Я бы назвала его произведением искусства. Изысканностью на грани вычурности. Крестообразные соединения струящейся по телу ткани вытягивают силуэт, открывая взору самые озорные части фигуры. По плечам россыпью драгоценных камней вышиты узоры двух драконов, охраняющих священный храм небесной богини в районе груди. Белый цвет идеально сочетается с созданным в короткие сроки платиновым оттенком волос, с отливом в синий, производя на окружающих меня мужчин сногсшибательный эффект. С момента первого появления на закрытой границе Капитолия я чувствую на коже пожирающие взгляды, полные похоти и разврата, что невероятно возбуждают мою заснувшую от вечных проблем женскую сущность.

Я могла появиться здесь около часа назад, до прибытия лишних людей, но по нелепой случайности оказываюсь на месте только сейчас. Наспех натянув на подведенные серебряным карандашом глаза маску в тон, открываю самостоятельно пассажирскую дверь, будто одна минута спасёт от опоздания, и в три погибели выползаю из машины, запутавшись при этом в собственном длинном шлейфе. Господи, ну, почему я не дождалась водителя, запоздало интересуюсь у себя? Неприятный инцидент тут же попадает в объектив десятков подставных камер, что по неведомой причине были заведомо направлены на меня. Небольшая интерлюдия на свежем воздухе призвана превознести жертву политических игр на высоты олимпа, а за своими стенами опустить на самое дно. Во время движения вдоль кровавой ковровой дорожки фотографы просят сменить позу, репортеры, не смолкая, скандируют моё имя другие или задают провокационные вопросы, на которые я не знаю, что отвечать.

Налепив на лицо ослепительную улыбку, сдержанно отбиваюсь от нападок желтой прессы. Как никто другой, я знаю, как вжиться в нужную роль. Мне приходилось делать это изо дня в день всю сознательную жизнь так правдоподобно, что из моего настоящего исчезло самое дорогое, что когда-либо окружало меня.

Я научилась скрывать боль, счастье, радость, провалы и ошибки, но отчаялась отыскать ответ, как перестать чувствовать и не позволять своему сердцу бешено стучаться каждый раз, когда страшно. Как заставить бурлящую по венам кровь замедлить течение. Здесь и сейчас набатом в моей голове отбивает свой непостоянный, волнующий ритм почти умершая человеческая суть. Она боится услышать то, что так постыдно скрывает от посторонних. С чем не может ни с кем поделиться. С тем, что разрывает её, прокручивает через мясорубку каждую новую секунду заново, превращая нервы в фарш.