– Ты меня совсем запутал.
– Со временем поймешь. Можно сегодня любить на столько сильно, на столько всепоглощающе, а завтра невыносимо желать оказаться на другом конце планеты подальше от того, на кого ты еще вчера не мог надышаться. В этом вы как дети.
– Не верю. Нельзя просто так взять и разлюбить или начать ненавидеть.
– Ну, не просто так. Причины бывают разные, предательство, например. Да и не удивляйся, даже любящий человек может предать. Даже если он вовсе не предавал, а ты считаешь по-другому, все равно будешь уверен, что тебя предали и поверь мне, это чувство захлестнет тебя. Пойми, ВСЕ чувства обостряться. Чувство собственности, обиды, радости… все это в десятки раз сильнее чем у любого смертного. Со временем ты перестанешь это замечать, да и новички не все обращают внимание. Ты будешь думать, что так и было, так и должно быть.
– Значит любви через всю жизнь у сверхъестественных не бывает?
– Глеб, в самом деле, ты меня не слушаешь? Бывает.
– Извини, – Глеб взъерошил волосы, все сказанное казалось бредом.
– Мало кто из сверхъестественных может быть главным над эмоциями. Чаще всего это многовековой опыт. Запомни раз и навсегда, теперь тобой руководят эмоции. И у тебя никогда не будет такого характера и мировоззрения как у обычного человека в пятьдесят и старше лет. Даже в двести ты будешь ведом эмоциями как подросток в период гормонального становления.
– И как ты живешь с такими обостренными чувствами?
– Глеб, да что ж такое? Я не бессмертный! По сути обычной человек, просто со сверхспособностями. Я испытываю те же чувства и эмоции, что и любой другой, обычный, человек на планете. Моя жизнь скоротечна. И если я опоздаю на работу, имею шанс получить штраф, а это минус пятерик из моей зарплаты. Все уехал. Звоните, – Матвей закинул рюкзак на плечо и побежал через лес ближе к цивилизации. Его ботинки при соприкосновении с грязью от растаявшего снега издавали чавкающие звуки.
– Спасибо за все, – Глеб зажал уши, каждый звук отдавался в мозг. Когда звуки прекратились, он убрал руки, вдохнул сырой холодный воздух и побрел досыпать под бок к теплой Кире.
Мару больше суток провела в кровати. Услышанная правда от Тёмы – подкосила, желание верить ему, да вообще людям – растаяло, так же как первый снег несколько дней назад. Кристофер предложил остаться в его номере или снять для нее соседний. По сколько Мару некуда было идти, она согласилась остаться в его номере, наглеть не хотелось. И вот она, лежит на кровати почти без движения игнорируя человека, который не дал ей остаться на улице и уступил свою кровать. В дверь постучали.
– Войдите.
В спальню зашел Кристофер.
– Прости, что нарушаю твое одиночество. Как самочувствие?
– Сама не знаю, – Мару лежала на кровати завернувшись в плед, только часть лица, что выше носа была на виду.
Кристофер сел рядом и протянул большой черный стакан с символом популярной кофейни по всему миру.
– Не знал какой ты любишь, взял латте с ореховым сиропом.
– Один из моих любимых, спасибо, – Мару села на кровати сосредоточив взгляд на стакане. – Я ужасная?
– Нет. В каком бы смысле ты это не спрашивала.
– Я убила Верму. Я убила человека!
– Мария, поверь, срок этой валькирии уже давно вышел.
– Мне все равно не по себе.
– Понимаю. Пройдет время, и ты забудешь. Бессмертные ощущают течение время по-другому. Мы не стареем, наши воспоминания оттачиваются. Невозможно жить с чувством вины столетия.
