Свяжи меня в Городе Ангелов - страница 11

Уйдя в свои мысли, Хината забывает о времени, но тут неожиданно в голове всплывает разговор с Томом, и она бросает встревоженный взгляд на часы: уже одиннадцать. Стоит предупредить Дэвиса, хотя Хината и сомневается в том, что бизнесмену действительно удастся найти телефон Джима. Она берёт в руки сотовый и быстро набирает знакомый номер, который выжжен в её памяти на случай проблем. Дэвис не отвечает. Ну, конечно, ведь он наверняка задержался в клубе до утра. Да и вымотался, таская девочек по коридорам, так что спит блаженным сном.

Хината быстро принимает душ, позволяет себе лишь слегка задержаться: пару минут сомневается между голубым и белым платьем. Останавливается на голубом и едет к Джиму домой. Не дай бог, она втравила его во что-то, в чём он не захочет участвовать и это принесёт ему проблемы. В животе оживает, пока едва ощутимый, страх, а в голове – лёгкая паника. Он о ней печётся, пока она его не подводит.

Перед глазами живо стоит картинка девушки со свёрнутой шеей. Её остекленевшие глаза будто смотрят Хинате в душу. Девушка была помощницей Джима в каком-то деле, подробностей Хината не знает. А потом, вроде как, продала план Джима за большие деньги каким-то головорезам, выкрав его у Дэвиса из дома.

В тот жуткий день Джим предложил Хинате прокатиться с ним по одному делу, не уточняя по какому именно. Когда они вошли в квартиру той девушки, то Ричард даже слова ей не дал сказать в своё оправдание, легко и быстро свернул шею, только тихо позвонки хрустнули. Хината всё ещё чётко помнит крошечный чемодан на кровати в маленькой уютной комнате и книгу, оброненную девушкой в страхе, которая так и осталась лежать смятой на полу. Ричард грубо наступил на мягкие страницы, когда укладывал тело на пол. «Люблю его» – гласила глянцевая обложка, а под витиеватой надписью целовалась, окутанная неестественно-пышными цветами, парочка. Хината тогда подумала, что, возможно, у Джима был с этой девушкой роман. А сейчас… Джим наверняка уже и имени её не вспомнит. И тогда же её поразило: насколько всё случившееся было буднично и обыденно для Дэвиса. Она и сама далеко не ангел, но Джим не дал той девушке даже слова сказать в своё оправдание, просто вычеркнул из списка живых и из памяти. Это пугало по-настоящему: учитывая непредсказуемость Дэвиса, она и сама может оказаться жертвой, даже не узнав в чём дело.

А дальше в тот день Джим поехал по делам, словно ничего и не произошло, небрежно бросив Ричарду:

– Прибери здесь.

Дэвис вообще никогда и ничего не делает без причины. И тогда он повёз её туда не на красивые виды по дороге любоваться, а для того, чтобы она запомнила этот урок. Впрочем, предавать Джима, она, конечно, не собирается. И не от высоких чувств к нему, а потому что альтернативы ему нет, и в ближайшем будущем не предвидится.

У ворот его дома Хината останавливает машину и набирает код. У неё даже есть ключи от его дома, но вот ему давать свои она не спешит. У Джима нет никаких рамок, и поэтому ей кажется, что она однажды может увидеть его с очередной «Барби» уже в своей постели. Джим понимает и не настаивает. Хотя она сомневается, что его остановят замки и двери, если он захочет войти.

Хината въезжает во двор, ставит машину на парковку, покрытую мелким белым гравием, не спеша выходит из неё и идёт в дом. О, да! Дом Джима стоит, конечно же, на самом побережье океана. Надо просто пройти через все комнаты и можно выйти прямо туда, где тяжёлые волны с тихим плеском накатывают на жёлтый песок, а прохладный бриз охлаждает лицо. Хината медленно обходит весь дом, надеясь, что Джим уже проснулся, но его нигде нет. В конце концов, ей всё же приходится заглянуть в его спальню. Дэвис, предсказуемо, ещё спит, раскинувшись на белоснежных простынях. Тонкое одеяло едва прикрывает тазобедренные косточки, оставляя открывшуюся перед ней картину в рамках приличия. На белой матовой коже выделяются тёмные ореолы сосков. Сейчас он, кажется, ей расслабленным и неопасным. Хината гадает, что же в нём так пугает её, когда он бодрствует и приходит к выводу, что это его глаза: чёрные, словно нефтяные озёра, иногда поблескивающие сумасшествием или азартом.