Потом появилась спасительная корпоративная еда с её Пищевыми модулями. Их работа изначально была интегрирована с работой Идентификационных чипов. Вначале программно, а вскоре и все модули – Безопасности, Пищевой и Информационный, – были соединены в единый ИЧ. Их работа давно уже полностью контролировалась Электронным Мозгом Корпорации. При этом – как ему говорили ребята, занятые в обслуживании Мозга, – примерно половина его ресурсов тратится на обслуживание Иллюзионов: генерирование «gambl>’ов», а затем запись и хранение их проигрывания всеми служащими Корпорации. Таким же образом фиксировалось абсолютно всё, что делали, говорили, ели, пили все служащие Корпорации. Самое интересное, что все они это знали, но воспринимали как трогательную отеческую заботу Корпорации, которая таким образом оберегала их от «информационных террористов». В действительности никто из Службы безопасности ничего этого почти не смотрел. Кому было интересно следить за этой тупой, однообразной растительной жизнью. Она – жизнь служащих Корпорации, – начинала вызывать интерес у Службы Безопасности только, когда Электронный Мозг, вдруг, начинал фиксировать какие-то отклонения от привычного поведения: изменения предпочтений в выборе программ Иллюзиона, еды и напитков, но, особенно, при изменении привычно используемых слов и выражений. Периодически Службой безопасности проводились показательные акции. Случайным образом вылавливался какой-либо служащий, из любителей слишком уж извращённых гэмблов. Вспоминали столетний закон о запрете Иллюзионов, который формально никто не отменял. Для больше острастки говорили ему, что программы Иллюзиона, которыми он пользовался последнее время, поставлялись «информационными террористами». Опцию «иллюзиона» у бедолаги отключали и об этом трубили дня три во всех новостях. Несчастный пару недель маялся, не находя себе места. Потом появлялся знакомый, который, намекая на свои особые связи в Службе Безопасности, за умеренное вознаграждение эту опцию восстанавливал. И всё опять шло привычным чередом. Но зато для всех служащих Корпорации её Служба Безопасности была чем-то вроде Всевидящего – почти божественного, – Ока.
Александр постоял некоторое время в нерешительности: утром он собирался рано, ещё до рассвета, вставать, – стоило ли на четыре часа возвращаться домой? Может, лучше…? Нет. Всё равно надо будет возвращаться домой переодеваться. Да и «наобщался» он уже за сегодняшний день. Устал. Надо хоть несколько часов поспать. И он направился к широкой аллее, которая вела прямо к дому, где он здесь жил.
Он очень не любил гулять здесь по ночам. Но вызывать машину, чтобы проехать несколько сот метров? Придётся прогуляться. Плитка аллеи услужливо увеличила яркость, кусты роз и причудливой формы деревья выступили из голубоватого сумрака в разноцветных лучах бегущей от него вперёд подсветки… Но над всем этим было давящее абсолютно чёрное небо – ни звёзд, ни Луны. Луну ещё можно было здесь видеть в форме искажённо уменьшенного мутного пятна – сейчас она просто ещё не взошла, – но звёзд здесь никогда не было видно. Купол был сделан здесь из дешёвого материала без автоматически регулируемой светочувствительности. А летом, защищаясь от палящего Солнца, устанавливали такой уровень светоотражения, что свет звёзд через Купол не проникал. А он так любил звёздное небо…
