Но так продолжалось недолго. Через полтора года коллекция пополнилась новыми некрологами. Что-то мистическое было в этой жёлтой папке от отца. С другой стороны – появилась возможность пополнить её и совершенно бесплатно. Не надо ничего покупать или обменивать. В жизни и школе всё повторилось по прежнему сценарию. Как будто и не убирали двухметровые портреты да стяги с чёрными ленточками. Траурное фортепиано, балет, ленты. И через год всё повторилось опять.
Слава задавал себе вопрос: «Куда девается такое количество портретов? Неужели сжигаются или уходят на макулатуру?»
Новый генеральный секретарь с родимым пятном на лбу родителям не нравился. Его «сухой закон» заставил их развивать подпольное ремесло на дому. Славе же было стыдно за запах, который пропитывал одежду и который чувствовался уже в саду. Поэтому он не приглашал к себе друзей, а когда происходил сам процесс дистилляции, отчим выпускал во двор овчарок, якобы порезвиться.
Молодой генеральный секретарь вызывал симпатию необычным говором, новыми телепередачами. Чумак, Кашпировский, телесериалы, телевикторины, программа «Взгляд» будоражили телеканалы советского телевидения.
Вскоре состоялся XXVII съезд КПСС, которому предшествовал республиканский съезд Украины. По этому случаю в Киеве продавали бананы с апельсинами, но километровые очереди сметали всё. Слава ходил по городу в поисках дефицита, но купил себе лишь спортивные кроссовки фабрики «Киев-Спорт» да пять бутылок Coca-Cola. Друзья говорили, что их родители привезли из Москвы настоящий «Адидас» и живые ананасы.
Он подумал-подумал и решил, что смертей больше не будет, и пополнил свою папку вырезками о съезде. Понять решения и программу партии ему было сложно. «Перестройка, сухой закон, ускорение» – слова, которые родились в это время и долгое время заполоняли телеэфир.
Её отца звали Ципро. Он был из Германии и в 1987 году завоевал титул чемпиона Мира. Каким-то образом судьба его забросила в Венгрию.
Ей было полтора года, когда она появилась в семье. Мощная широкая грудь, красивая поступь и типичный чепрачный окрас. Они проехали 1700 км на «Москвиче», чтобы через начальника Ужгородского ОВИРа встретиться с заезжим венгром и купить её.
Слава удивлялся стоимости – две тысячи рублей! Можно было купить «Запорожец». Отчим с гордостью раскрывал её родословную на латинице и с печатью в виде венгерского триколора, показывал фото отца в немецком журнале и мечтательно закрывал глаза. Даже на рыбалке пасынок не видел у него на лице такого блаженства.
Её поселили в новенький вольер и кормили вырезкой. Отчим, как бывший мясник, знал толк в мясе и лично контролировал его покупку.
Славе же импонировала Лура. Её полная кличка Д`Луара из Берестя. Её привезли из Польши. Она была более жилистой, менее чепрачной, чуть выше в холке, но умной, сильной и преданной. Временами ему казалось, что она понимает и отгадывает мысли. Без страха бросалась на сенбернара, валила с ног инструктора на ЗКС, перепрыгивала забор, запряжённая в санки перевозила детей. С ней он чувствовал себя в безопасности. Но в ринге она была в середине и приносила лишь «серебро» или «очхор». Лура служила семье шестой год, но кормили её лишь требухой, мойвой да перловкой. Почему такая несправедливость? Неужели из-за разницы в цене?
Инга принесла пять щенков и окупила себя. В суточном ринге собака вошла в пятёрку лучших на чемпионате СССР в Днепропетровске, тогда как Лура была в пятом десятке. Но ни в ЗКС, ни в ОКД она не выступала. Увы, природа, наделив её красотой, позабыла обо всём остальном. Отчим пытался обучать Ингу. Для неё так и остались пустым звуком команды «фас, апорт, барьер, голос…»
