Сыграй мне свой реквием - страница 4

– Ишь ты, защитник нашёлся! Нельзя мазать и заговаривать нельзя. Чистая она должна туда ходить, без колдовства. А то ты сам не знаешь… Ничего, домой хочет – стерпит.

И Сонечка терпела, каждый день терпела и не плакала. А с Кузьмой они подружились, уж очень девочка по душе ему стала, полюбилась. И слово ласковое скажет, и сказку расскажет.

В один из дней долетели они вновь до озера. По дороге к крапиве Кузьма и сказал:

– Не вернёт тебя бабка домой, у себя оставит. Заморозит на сто лет, чтобы ты за водицей ходила. Никто до тебя так долго не выдерживал, хотя бабка ох как правильно выбирала девиц. Бежать тебе надо, а я помогу.

Воротились домой. Сонечка принялась за мытьё клёна. Бабка поела грибов, наказ дала да спать пошла. Девочка дождалась, пока Яга крепко уснёт, и в карман к ней за порошком полезла. Достала, на ладошку положила, а слов-то не знает. Тут Валерон ей мяукнул:

– Дуй, а я слова скажу.

Та дунула, а кот произнёс:

– Явись невидимое, обернись, расступись, путь к крыльцу покажись.

Сонечка поблагодарила кота и в лес побежала. Тут и Кузьма рядом послышался, прошептал:

– Беги до рябины красной, там нора, полезай в неё – в деревне у себя и окажешься.

Она бежала что есть сил, но ноги так сильно болели, что до рябины она чуть не добежала. Упала и встать не смогла. Тут услышала позади себя рёв нечеловеческий. Обернувшись, увидела над собой бабку в воздухе парящую. Ох и в гневе та была, собралась было накинуться на Сонечку, да тут девочку кто-то подбросил и прямо в нору ту затолкал…

Очнулась Сонечка в больнице. Возле неё в слезах тётка Валя сидела. Увидела, что девочка глаза открыла, и давай её обнимать-целовать. Радости сколько было! Врач пришла, рассказала Сонечке, что в лесу её нашли у опушки. Ягодами та отравилась, чудом жива осталась.

Через пару дней вернулась девочка домой. Забываться всё понемногу стало, казалось, как во сне было. Так и подумала про себя Сонечка, однажды перебирая гречку.

– Ишь ты, приснился я ей, значит? – знакомый голос возмущённо шепнул в самое ухо.

Сонечка улыбнулась, но тут же радость сменилась страхом…

В голове взбесившимся молоточком стучал пульс. Его удары ритмичной вибрацией передавались каждой клеточке пушистого тела. Кролик пытался восстановить дыхание. Не получалось. Его охватывал дикий, настоящий животный страх, что за каждым кустом, каждой травинкой, каждым камнем поджидает опасность.

Страх окунал с головой в панику, откуда кроличье сознание лишь изредка истерически выныривало с одной только мыслью: «Вашу мать, что происходит?! Что творится в этом чёртовом лесу?» Кролик даже боялся думать. Он был уверен, что кто-то услышит его мысли и вычислит укрытие.

«Сова… Это она во всём виновата! Надо вспомнить, что за бред она несла. Бред? Что-то про счастье… Счастливый… Так, так, так… Успокойся, тихо. Возьми ситуацию в лапы. Лапы! Да, да… Счастливая лапка… Она сказала, что у меня счастливая лапка! Не каждый кролик обладает такой. Может, поэтому все объявили на меня охоту? Им всем нужна моя лапка! Нет, это какой-то бред… Так, не важно! Надо срочно выбираться отсюда. Домой, к своим. Они помогут. Хозяин не даст меня в обиду. Бежать! Куда? Темно же!»

Он ещё плотнее прижал уши к голове. Вытянул шею настолько, насколько позволяла её короткая длина. Поднял ухо, второе. Пошевелил обоими. Отчётливо увидел, нет, услышал, что кто-то скрывается в темноте. «Отсидеться до рассвета или рискнуть? Так! Если моя лапка счастливая и она всегда при мне, значит, мне повезёт. Я смогу улизнуть от любого!» Мысли в кроличьей голове метались так же быстро, как кровь в его жилах. Он непроизвольно застучал лапкой. Той самой, счастливой. Или другой?