– Вы меня понимаете? – спросил я у военных, для вида нажав еще пару кнопок.
Корабль перевел мои слова на общегалактический.
Военные, услышав Корабль, кивнули и сказали мне что‑то. Корабль по громкой связи озвучил перевод:
– Да, понимаем. Что с вами случилось? И что за странная конструкция у вашего корабля?
Я, сделав вид потрагичнее, выдал нашу с Кораблем заранее выученную версию произошедших событий.
– И ты сам разобрался в устройстве и управлении чужим кораблем? – недоверчиво спросил меня один из военных.
Как мы с Кораблем и предполагали, это было одно из слабых мест в нашей легенде, но мы заранее приготовили ответ.
– Да, хоть мне и было трудно, – ответил я. – Если не верите, то посадите меня в любой из своих кораблей – и я заставлю его летать.
Военные загудели, а Корабль мне стал переводить их слова, но уже мысленно:
– Говорят о том, что мальчик либо врун, либо гений. Вон тот высокий терон заинтересовался тобой и говорит, что твои слова легко проверить у них на тренажере. Думаю, сейчас они тебя поведут туда.
Корабль оказался прав, военные предложили мне пойти с ними. Прежде чем покинуть рубку, я сказал, обращаясь ко всем сразу:
– Я перелил программное обеспечение с нашего погибшего корабля на этот и не хочу, чтобы его повредили. Поэтому если можно, то я позже вернусь и заберу его.
Десантники со мной согласились, говоря, что хорошо настроенные боевые программы, да еще и способные работать с чужим кораблем, – дорогого стоят. Один из людей распорядился, чтобы обрубок корабля убрали в свободный бокс на ремонтной базе. Мы с Кораблем были уверены, что кроме проверки моих знаний будут проверять и бортовой журнал, поэтому заготовили фальшивку и на этот случай.
Меня привели в комнату, где висели несколько сфер. Показав мне на одну из них, военные вышли из комнаты и собрались в соседней, отделенной от моей стеклом.
Подойдя к первой сфере, я подождал, пока она не опустилась до пола, и забрался в нее, оказавшись в тесной рубке флотского истребителя. То, что это именно он, мне подсказала как форма кабины, так и часть приборов, необходимых для слежения за работой орудий, которые мы с Кораблем видели только на истребителях, крутившихся вокруг базы.
В рубке раздался голос электронного переводчика:
– Готов? Мы запускаем стандартные предполетные тесты пилота.
Я кивнул, ничуть не сомневаясь, что все мои действия будут видны в соседней комнате.
– Ну что, ты готов? – спросил я у Корабля.
– Да, конечно, – ответил друг. – Ко мне уже подключили сканер и начали проверку баз данных. С помощью его интерфейсов я проник к ним в сеть, сейчас скачиваю все тренировочные тесты и записи реальных полетов. Подключай свои процессоры и анализируй информацию, ссылку я тебе кину.
Я подключил сразу двадцать процессоров и быстро просмотрел всю документацию, скачанную Кораблем из сети базы. В принципе все было понятно, оставалось только применить это на практике. Я положил ладони на пульт управления – руки обволокло чем‑то мягко‑упругим. Ноги я вставил в специальные зажимы на кресле.
«Пожалуй, для первого полета задействовано маловато процессоров», – подумал я и подключил еще двадцать.
– Не переусердствуй там, – предупредил меня Корабль.
– Сам знаю, не мешай, – ответил я.
Нужно было заниматься подготовкой истребителя к полету, проведя все проверочные тесты.
– Я подключился к микрофонам комнаты, где сейчас находятся твои проверяющие, – произнес Корабль. – Тот высокий терон настоял на самой сложной полетной программе, которую выполняют только асы. Будь внимателен.
