* * *
Гартош наседал на Вирона с небывалым до сих пор ожесточением. Еще бы, Вирон не только не раскаялся за чрезмерное увлечение магией – предметом Листира, но еще посмел осудить друга, а это Оскол посчитал предательством, а предателей нужно наказывать. Меч Гартоша мелькал словно молния, Вирон не успевал отбивать удары и уворачиваться, и если бы не защитные щитки, серьезных увечий было бы не избежать. В глазах Вирона появился страх, верный признак проигрыша.
– Достаточно господа студиэры! – остановил их Олектрон, преподаватель фехтования, и одобрительно добавил. – Я вижу Гартош, ты сегодня в ударе. Становись в пару с Григорисом. Вирон тебе сегодня не соперник.
Пары фехтовальщиков поменялись соперниками. Вот с кем Осколу не хотелось фехтовать, так это с Григорисом. Это был единственный студиэр в их группе, кто фехтовал лучше Гартоша. Гартош ему почти всегда проигрывал. Был еще Алькон, но их силы считались практически равными, к тому же Алькон был его другом, чего нельзя было сказать о Григорисе. Григорис являлся если не врагом, то непримиримым соперником точно. Он был немного выше Гартоша, имел более длинные руки, и мнил себя великим бойцом, впрочем, как и сам Оскол.
В кулачных боях Григорис чаще выигрывал, чем проигрывал, в борьбе верх брал в основном Гартош, как и в стрельбе из лука. Но сейчас шел урок фехтования, любимый предмет Григориса, в схватках на мечах ему не было равных.
Григорис с довольным видом встал напротив Гартоша и отсалютовал ему. Соперники скрестили мечи, студиэры бросили свои бои и приготовились наблюдать за увлекательным зрелищем схватка этих двоих, это было что-то.
Вначале соперники прощупывали друг друга. Гартош чувствовал себя уставшим, слишком выложился в бою с Вироном, и Григорис заметил это, хотя и не торопился наскоком покончить с противником, желая подольше потянуть бой, да и не тот Оскол был противник, чтобы так просто отдать дуэль.
Но постепенно атаки Григориса стали все острее, и все сложнее стало их отражать. Мечи на занятиях были либо деревянными, либо металлическими, но изначально затуплены, да и защитные щитки предохраняли от серьезных травм, но сильные удары ощутимо отзывались по всему телу, и нередко студиэры покидали фехтовальный зал не без посторонней помощи. Пропустив очередной удар, Гартош уязвлено скривился и отступил. На лице соперника проступило торжество, он усилил атаки.
Гартош безнадежно проигрывал, и надежда была только на неожиданную атаку, да еще на боевой настрой – так называемую контролируемую ярость или ненависть. Вхождение в такой настрой студиэрам начали преподавать только в этом году. Преподаватели боевых искусств утверждали, что контролируемая ярость часто может компенсировать недостаток силы или мастерства. И если насчет мастерства еще можно было поспорить, то силы это состояние придавало точно. И вот сейчас Гартошу нужно было найти свой боевой настрой, и использовать его против Григориса. Проблема состояла в том, что и Григорис с успехом начал овладевать этим искусством, и сейчас станет понятно, чей дух крепче.
Блокируя самые опасные удары, Гартош продолжал отступать, ему даже не нужно было создавать видимость, насколько он устал. А Григорис постепенно входил в раж, пришло время добивать противника. И он бы это сделал, если бы не бешенная и безрассудно-бесстрашная атака Оскола. Он вложил в эту атаку отчаянье, всю свою оставшуюся силу, и свою ярость, что успел накопить.
