Смирнов с энтузиазмом развернул журнал и первым делом, не прочитав и строчки, возмутился тем, что его персоне посвящена всего половина страницы.
– Им что, нечего обо мне писать? Могли бы помасштабнее статейку забабахать.
– Сейчас заедем в банк, проверим наличные на твоих кредитках, – проигнорировала я высказывание Леонида. Но и он, похоже, остался равнодушен к моим словам, увлекшись чтением статьи.
– Вот суки, – рычал он от злости. – Они написали, что я сам все подстроил: и пожар в клубе, и убийство своих людей.
– Для того чтобы понять содержание статьи, не обязательно было покупать журнал. Все было ясно из заголовка.
– Ну, гады клеветники, они еще пожалеют.
Леонид с ненавистью скомкал дешевое издание и перекинул на заднее сиденье. Еще минут пять он поливал грязью журналюг, которые позволили себе подобные выпады в его адрес, а затем внезапно затих и предался своим мыслям. Тем временем мы подъехали к банку, и я притормозила на стоянке для служебного автотранспорта. Смирнов вздрогнул, когда я заглушила двигатель, и огляделся по сторонам.
– А куда мы приехали?
– В банк.
Надежды на то, что счета Смирнова после его мнимой гибели не заблокировали, рассеялись, едва Леонид вставил свою первую кредитную карточку в банкомат.
– Сволочи, – прокомментировал он первую неудачу и воспользовался второй кредиткой. Результат был ожидаем – кредитка заблокирована.
Нам повезло только с третьей попытки, чужая кредитная карточка подарила скромное материальное пособие в размере нескольких тысяч долларов.
– Хоть тут повезло, – с облегчением выдохнул Смирнов, снимая всю сумму со счета.
– Чья это кредитка? – спросила я, но получила такой же расплывчатый ответ, как вчера вечером.
– Одного моего знакомого. Я просто знал пин-код.
Казалось бы, обретение денег должно было порадовать Смирнова, но он сосредоточился на чем-то очень важном, что беспокоило его гораздо больше, чем деньги и журналистская грязь, которой его и до этого не раз поливали. Леонид утратил былое веселье и позитивное расположение духа, он послушно отдал мне всю сумму и направился обратно к машине.
– Что тебя беспокоит? – спросила я, когда мы отъехали от банка.
– Эта статья, – задумчиво ответил он.
– Ломаешь голову над тем, как отомстить журналистам, которые опорочили твое честное имя?
– Да нет, это все фигня, мое имя уже так опорочено, что усугубить это невозможно, – отмахнулся он от моей версии и озвучил свою. – Я все думаю, кто из моих ребят выжил в том страшном пожаре. Ведь кто-то наверняка остался жив, иначе откуда им знать, что я сбежал из «Юрты» за несколько минут до взрыва.
– Сейчас уже не имеет значения, кто что видел и кто о чем догадывается. Людям нравится смаковать идею о твоем чудесном спасении, пусть смакуют. Тебе надо подумать о другом.
– А я и думаю, мне ведь уже нет смысла притворяться погибшим. Может, пора выйти на свет и подключить тяжелую артиллерию?
– Что ты имеешь в виду?
– Организую своих ребят, надеру задницу Сизому, а потом уже свалю из страны. А как тебе идейка? – оживился Смирнов, воодушевленный своим замыслом.
– Глупо. – Я была немногословна в своей оценке.
– Почему глупо? Я же не могу вот так все оставить, без внимания. Раз уж все знают, что я жив, я должен отомстить за ребят и показать, кто в доме хозяин.
– А кто в доме хозяин? – усмехнулась я, глядя на распалившегося Смирнова.
– Я образно говорю, – обиделся Леонид. – Сизый давно наглеет, его надо поставить на место. И я это сделаю, – гордо заявил он, откидываясь на спинку сиденья.
