Катя уже не раз заговаривала о том, что надо бы освободить землю от этого Бричкина: дело нехитрое, тайга все спишет. Бывало, что он, Юрий, с ней и соглашался, но потом, по здравом размышлении, передумывал. Тайного Суда больше нет, никогда он уже не возродится, и какое у них теперь право быть вершителями чужих жизней, даже таких мерзких, как жизнь этого подлеца Бричкина?
Но, оказывается, Тайный Суд был!
Был, и желал их с Катей тоже превратить в свои щупальца. Никому другому, кроме них, не могло быть адресовано это страшное послание…
И тут Юрий услышал слабый стон, доносившийся справа, со стороны Черного камня. Он подумал: «Еще один. Жив еще…» – влез на коня и, озираясь по сторонам, направился туда.
Проехав меньше версты, увидел овражец, засыпанный валежником. Именно оттуда, из овражца, и доносился, похоже, этот стон.
Юрий спешился, раскидал валежник и увидел…
Там лежала девчушка, судя по одежде, из местных, голова у нее кровоточила, но когда Юрий ощупал рану, понял, что череп не пробит – значит, по всему, рана не тяжелая, выживет.
Когда он прикоснулся к ее голове, девчушка открыла глаза и снова застонала.
Юрий сказал:
– Не бойся, милая, я тебя не трону. – И спросил: – Кто ж это тебя так?
Девчушка хотела ответить, даже рот открыла, но произнести ничего не смогла, только промычала что то – видно, еще не до конца пришла в себя. Смотрела на него по прежнему со страхом.
– Не бойся меня, – повторил он.
С этими словами Юрий подвел коня, поднял девочку (легкой была, как пушинка), усадил в седло, веревкой приторочил ее ноги к стременам, чтобы не упала, и повел коня под уздцы.
Теперь страх в ее глазах стал понемногу угасать, смотрела уже более или менее осмысленно, и Юрий пообещал:
– Все будет, милая, хорошо. Сейчас приедем – перевязку тебе сделаем. Подлечим малость – тогда домой тебя отвезу. Где дом то твой, помнишь?
Но девочка лишь помотала головой: не помнила.
– А кто тебя так?
И снова лишь головой помотала.
– Ладно, – вздохнул Юрий. – Ну, а хоть помнишь, как тебя зовут?
Думал, тоже не помнит, но девочка вдруг произнесла слабым голосом:
– Полина… Поля… – и с этими словами без сознания повалилась лицом на гриву коня.
* * *
Когда он вернулся домой, Катя, увидев Полину, всплеснула руками:
– Кто ж ее так?!
– Не помнит она ничего, – сказал Юрий. И добавил: – Бричкина убили.
Катя лишь кивнула удовлетворенно, пока что было не до разговоров. Она нагрела воды, промыла девочке рану, смазала какой то мазью, сделала перевязку. Девочка все еще была в бесчувствии.
Они уложили ее в кровать, и лишь после этого Катя наконец спросила:
– Бричкина, говоришь, грохнули? Слава богу! И кто ж это его?
Рассказ Юрия она выслушала спокойно, в трудные минуты она умела держать себя в руках.
Дослушав, чуть усмехнулась:
– Выходит, добрались. Что поделаешь, надо быть готовым ко всему. – С этими словами она пошла в погреб и вернулась оттуда с разобранным карабином и двумя наганами – в свое время Юрий поотнимал это добро у каких то здешних лесных бандюг. Собирая карабин, вздохнула: – Значит, Тайный Суд все таки существует…
Тут девочка зашевелилась на кровати и открыла глаза.
– Так кто ж тебя так? – спросила Катя.
Теперь уже девочка была способна говорить.
– Не знаю, – прошептала она. – Я только шорох сзади услышала… Обернуться не успела… Больше ничего не помню.
Катя кивнула:
– Да, знакомый почерк: свидетелей они не убирают, Катехизис не велит. – Потом снова повернулась к девочке: – А где живешь – вспомнила?
