Девушка слабо сопротивлялась, я видела, что она правой рукой как-то странно пишет, но не придала этому значение. Вот же бывают такие сволочи. Надеюсь, Оксане директор наш вправит мозги.
– Сколкина, почему ты еще не сдала смену? – рядом со мной материализовался Максим Андреевич. – И по какой такой веской причине ты меня заставляешь ждать?
– Это вы мне? – вскинула я взгляд на врача.
– Тебе Сколкина! Совсем страх потеряла? Я тебе мальчик, что ли, бегать за тобой? – рявкнул он на все отделение.
– Я вас не просила, – меня так бесил сам факт, что этот урод так со мной разговаривает. – И смею заметить не держу.
Мне ещё хотелось пожать плечами, но я сдержалась. А увидев, как глаза мужчины вспыхнули чистой яростью, меня сразу злость пробрала.
– Ты берега-то не путай! Нашла себе покровителя и теперь нос задираешь. Я просто поговорить хотел, – повысил голос Максим Андреевич.
– О чем ты с ней хотел поговорить?.. – зарычал за его спиной Верный, но Максим его не видел.
– Тебя это не касается, – отмахнулся от Потапа Андреич.
– Что происходит? – кажется, у Леонида Евгеньевича, этот вопрос сегодня главный.
– Лень, я хотел у тебя спросить, что это твои работники распоясались и не дают отдыхать пациентам?
Держась за бок, Верный медленно двигался в нашу сторону. Теперь, когда Максим Андреевич понял, кто с ним разговаривал, он моментально сошел с лица. Кажется, у него даже губы посинели, главное, чтобы удар не хватил. А то ещё и доктора спасать придётся, хотя я не уверена, что Конвоев задержится в клинике надолго. Выражение лица Верного было ну очень злым и решительным.
– Потап Михайлович, вам же нельзя вставать ещё минимум сутки! Лежать надо после такой операции, разве вам лечащий врач не сказал? – возмутился Носов Леонид Евгеньевич.
– Не потрудился, знаешь ли, – ухмыльнулся Верный.
Он начал бледнеть, и я сразу же рванула к мужчине и успела подхватить. Откуда только силы взялись? Несколько секунд спустя мне на помощь пришел директор и помог довести Потапа в палату.
Главврач не любил, когда его так называют, потому что перестал оперировать несколько лет назад. Почему, никто не знает. И мы уже привыкли говорить директор.
– Екатерина, вас заменит медсестра с травмы, она знает, что здесь и как, вы как раз на ее место были приняты. Идите отдыхайте, – после того как мы уложили Потапа в постель, сказал Леонид Евгеньевич.
– Хорошо, спасибо, вы посмотрите за Потапом Михайловичем? – сама от себя не ожидая, спросила я.
– Да, я присмотрю, – улыбнулся мужчина и прошелся рукой по своим каштановым волосам.
– А как Оксана? – уже в дверях уточнила я.
– Не очень, – нахмурился Леонид Евгеньевич. – Ты знала, что он ее так бьет?
Я кивнула и ждала дальнейших вопросов. Сама что-то говорить не стала, если Оксане нужно будет, сама на все вопросы ответит.
– Иди, – махнул он рукой.
– До свидания, Леонид Евгеньевич, – попрощалась я.
На посту уже сидела миловидная брюнетка с косой челкой подстриженная под каре. Она лишь мазнула по мне взглядом и вернулась к дальнейшему рассмотрению журналов.
– Вам рассказать? – обратилась я к ней.
– Нет, благодарю, Оксанка сказала, что приняла у вас смену. Отдыхайте, – дружелюбно улыбнулась она.
Быстро собралась и выскочила на улицу, обещала же бабуле не задерживаться и провести с ней день, а сама.
– Сколкина, – на остановке стоял Максим Андреевич. – Ты знаешь, что из-за тебя меня уволили? – зарычал он.
