Левин: «И как ты о нас с братом мог такое подумать? Мы не клянчим деньги, мы вымениваем их на ценную информацию! И только когда точно знаем, что наша информация ценна. Сегодня мы просто хотели убедиться, что ты на верном пути. И еще сказать, что на нашу помощь можешь рассчитывать»
Шумский: «Окей, мелкие. Я запомнил»
Субботним утром на стадион прихожу пешком – есть у меня привычка в день домашних матчей байком не пользоваться. Можно сказать, это моя персональная традиция. Когда появляюсь в своем втором родном доме, Коваль уже оказывается тут. Господи, ну надо же, он идеальный до безобразия, аж бесит. И не опаздывает, и на учебу ходит, и друг хороший, и вниманием девчонок вообще ни разу не обделен. Правда, открещивается от него, говорю же – душнила. То ли дело я. Ну батя вообще считает, что любовь к женскому полу мне по наследству перешла, а мать в такие моменты закатывает глаза и мечтает приложиться по его светлой министерской голове чем-то тяжелым.
Интересно, а Мила на матчи не ходит? Папочку любимого поддержать, например. А я даже у нее не спросил. Впрочем, я вообще ничего у нее толком узнать не успел, значит, впереди столько работы. Но не сегодня. Отец с детства учил меня не мешать личное со спортом, оставлять мысли в голове за пределами стадиона и быть сосредоточенным только на одном.
- Принципам не изменяем, ходим пешком? – Ковалевский тоже принципам не изменяет, сразу пристает ко мне.
- Это традиция на удачу, а не принцип, – ухмыляюсь в ответ.
- Тренерскую дочь уже позвал за тебя поболеть?
Я чуть не роняю разминочную куртку на пол.
- Ты давай еще громче скажи, чтобы вся команда услышала. А то тихо говоришь. И тренеру чтобы слышно было.
Коваль только улыбается в ответ и швыряет в меня своим полотенцем, правда, тут же получает его обратно.
- Так, я не понял, что за волейбол? – в самый интересный момент в раздевалке появляется Левин. – У вас до разминки две минуты, почему тут до сих пор торчите?
- Уже одной ногой на разминке, – быстрее меня отвечает Андрей, и мы синхронно киваем.
Мы с ним оба сегодня в запасе, но я не теряю надежды выйти хотя бы во втором тайме. Батя же с трибуны будет смотреть, и просидеть всю игру на лавке как-то стыдно в такой ситуации, хотя все зависящее от меня я уже сделал. Пытаюсь абстрагироваться и не думать вообще ни о чем, даже о Миле, которую снова вспоминаю благодаря вопросам от Коваля. Когда вся команда выходит на матч, я ищу батю на трибуне. Они с мамой занимают не випку, а самые обыкновенные места – отец любит именно так, сесть среди других болельщиков, почувствовать атмосферу стадиона. Говорит, до сих пор скучает по ней, и я его понимаю, есть по чему скучать. А еще отец продолжает надевать на матчи футболку клуба со своей фамилией и своим номером, а не моим, тем самым подчеркивая нашу династию.
Стадион гудит. Пока тепло и довольно светло вечерами, болельщиков собирается много, поддержка у нас мощная, и хочется выходить и играть за родной клуб. Во втором тайме тренер Левин дает мне шанс сделать это, и я, стараясь отключить сознание, выхожу на замену.
«А если бы она сейчас видела…»
Отгоняю эти мысли. Даже если она видит, все равно. Я играю в футбол не ради какого-то человека, – не ради отца и не ради матери, не ради девушки или друга. В первую очередь, простите меня, эгоиста, но для себя. В первую очередь у меня есть я, и все зависит от меня самого.
