Отпихиваю букет, хотя самой жалко так обращаться с цветами, они же не виноваты, что их решил подарить идиот…
— Убери от меня этот куст, — рявкаю на всю парковку, пытаюсь протиснуться мимо него, чтобы скрыться в машине, но куда там…
Встал как стена — ни подвинуть, ни обойти.
— Ладушка, ну что ты как чужая?
Удивленно вздергиваю брови и прищуриваюсь.
— Слушай, Бурунов, тебе что от меня надо? — теряю терпение.
Бывший муж морщится.
— Грубиянка, я тут с миром пришёл, а ты меня пытаешься задеть словами.
Из меня вырывается истеричный смешок.
— Ты с миром? Мне кажется, ты перегрелся на солнышке, — поднимаю взгляд на небо.
Это я, конечно, перегнула. Небо затянуто тучами, и по моим ощущениям сейчас вообще может ливануть дождь.
— Как ты меня нашел, Антош?
Бывший задумчиво почесывает бровь.
— Есть у меня к тебе дело, — начинает издалека, чем еще больше раздражает.
— У нас никаких дел быть не может, предатель.
Антон хватает меня за руку, и я снова звучно чихаю.
— Видишь, у меня на тебя аллергия развилась, так что скройся с глаз моих.
Пытаюсь придумать, как бы поскорее избавиться от общества бывшего мужа. Старая боль уже отпустила, и мне не так мучительно находиться рядом с ним, но это вовсе не значит, что мне под силу терпеть его присутствие. Вообще, я бы предпочла, чтобы он был от меня на расстоянии соседней планеты. И не вспоминал о нашем браке.
— Ладушка, — ловит меня за руку, — я хочу, чтобы ты появилась со мной на одном приеме.
— Чего? — не могу скрыть в голосе шок. — Ты все-таки перегрелся, Бурунов. Иного объяснения твоего идиотизма у меня просто нет.
Складывает руки на груди и делает бровки домиком.
— Пожалуйста, я сделаю взамен все что угодно, только сходи со мной на прием. Это вопрос жизни и смерти, Ладушка. Ну хватит уже вспоминать прошлое, давай отпустим старые обиды.
Он серьезно? Он сейчас серьезно?
— Забудем обиды? Забудем? — в горле закипает рыдание, когда я вспоминаю о потерянном ребенке.
Это вот эту обиду он мне предлагает забыть? Забыть малыша, которого я так и не увидела и не подержала на руках?
— Уже полтора года прошло, Ладушка. А мы с тобой были счастливы столько месяцев, что глупо все это перечеркивать.
Я не верю своим ушам. Пытаюсь переварить каждое его слово, но у меня в голове просто не укладывается, сколько нужно иметь наглости, чтобы после всех своих похождений приходить ко мне и такое заявлять. Вообще просить о чем-то…
— Попроси кого-нибудь из своих любовниц, Бурунов! Они с радостью составят тебе компанию.
Антон стонет.
— Да не нужна мне любовница, Ладушка, мне нужна жена.
Капризно кривит губы, и у меня снова просыпается желание двинуть ему по морде.
— Слушай, ты, — приподнимаюсь на носочках, хотя и так сегодня в туфлях на высоченном каблуке, но даже они не делают меня одного роста с бывшим, — ты, наверное, забыл, что мы с тобой больше года в разводе, идиот!
Бывший как-то кровожадно скалится, делает шаг ко мне, я же, наоборот, отступаю. Стараюсь оказаться подальше от него.
— Я все помню, дорогая. Ну хочешь, я на колени встану?
— Отвали и держись от меня подальше!
— Ну уж нет, так просто я не отстану.
Мотаю головой.
— Забудь про меня, Антон. Мы чужие друг другу, Антон. И можешь забыть о моей помощи, потому что мне плевать на тебя и что с тобой будет… — цежу сквозь стиснутые зубы.
На голову падает первая капля с затянутого неба. Непроизвольно вжимаю голову в плечи и шиплю от неприятных ощущений, отыскиваю глазами свою машинку и закусываю губу от досады: Антон все ещё преграждает мне путь и все еще держит за руку.
