– Алис, будь другом, поставь чайник.
– Если хотите, чтобы я вышла, так и скажите.
– Не хотим, но своей наивностью ты нас немного подбешиваешь, подруга.
– Почему же?
– Потому же! Ты слишком много времени проводишь в школе актерского мастерства, играешь разных воздушных героинь и совсем оторвалась от реальности.
– Ничего подобного. И потом, что значит, разных воздушных героинь? На что ты намекаешь? Я не только героинь играю, у меня было несколько характерных ролей.
– Это когда ты играла старуху, которая за весь спектакль произнесла всего два слова, взяла пустое ведро и скрылась за декорациями?
– Если бы ты не спала на спектакле, а внимательно следила за действием, то не выглядела бы сейчас глупо. Между прочим, старуха – один из ключевых персонажей. У неё почти главная роль.
– Почти не считается. А заснула я на спектакле всего один-единственный раз.
– Один раз?!
– Ну, может, пять раз. Не важно. А кто, спрашивается, в этом виноват? Алис, вы так тихо разговариваете на сцене, что в зрительном зале ваша речь воспринимается как колыбельная. И вообще, у меня складывается впечатление, что если в зале кто-нибудь во время спектакля не уснет, вы закидаете его тухлыми помидорами.
Алиса сделала вид, что обиделась, взяла журнал и начала листать страницы. Димон кашлянул и прошелся по комнате.
– Девчонки, вам не надоело?
Люська с Алисой промолчали.
– У меня сейчас такой суммы нет, – признался я. – Но десятку я тебе одолжу. С твоей пятеркой – пятнашка у нас есть.
– Приплюсуйте моих пять тысяч, – поспешила сказать Люська. – Нет, даже семь.
– Итого – двадцать две.
– Двадцать пять, – поправила меня Алиса. – Три тысячи с меня.
– Алис, а пяти тысяч у тебя будет? – Люська виновато уставилась на Алису.
– Будет.
– Слушай, тогда три одолжи Димке, а две мне, окей? Позарез две тысячи нужны, необходимо кое-какие покупки сделать.
– Хорошо, Люсь.
– Ну и замечательно, – Люська захлопала в ладоши. – Димка, и не надо ждать десять дней, свяжись с этими уродами и отдай им деньги.
Минуты полторы Димон гладил свой подбородок и молчал, затем вспыхнул:
– Сначала меня не мешало бы спросить, возьму я ваши деньги или нет.
– Ты чего, Дим?
– Ничего.
– Мы друзья. Ты оказался в критической ситуации, мы пришли на помощь.
– Я вам благодарен, но… денег у вас не возьму.
– Кончай дурить, Димон.
– Глебыч, без обид, но это мое последнее слово.
– Да объясни ты толком, в чем проблема-то? – удивилась Люська. – Чем наши деньги не угодили?
– Именно потому, что они ваши. Я – идиот, втянулся в историю по глупости, а вы собрались меня выручать. Нет! Не заслужил.
– А у отца просить можно?
– Отец – другое дело.
– Не понимаю тебя, Дим, – Алиса бросила журнал на столик. – Какая разница, у кого занимать. Мы же не дарим тебе деньги, а даем в долг. Разбогатеешь, отдашь.
– Вот именно! – поддержал я Алису.
Димон продолжал хмуриться.
– Димка, резче соображай, – торопила его Люська. – И хватит строить из себя героя.
– Уговорили.
– Слышали? – полушутя-полусерьезно спросила Люська. – Он нам еще одолжение делает. Ну ты и кадр!
– Девчонки, Глебыч, я верну. Вы ж меня знаете.
– Знаем, – Люська подсела к Димону и обняла его. – Ты один у нас такой дурачок.
– Почему дурачок?
– Потому что всем умным давно известно, играть в наперстки с ушлыми аферистами дело неблагодарное.
Димону нечего было ответить.
– Глеб, у меня тоже не очень хорошие новости, – призналась Люська, когда молчание затянулось.
