И пока нам продавец пакует нашу покупку, присматриваю шикарную классическую люльку в белом цвете. Загораюсь, но тут же себя одергиваю. Это пустая трата денег.
Полазив по отделам одежды с Верой на руках, я все же возвращаюсь в отдел колясок и покупаю белую классическую люльку. Будем в ней гулять по поселку в ясные дни. Рядом ведь лес и озеро, грех сидеть во дворе, а для таких прогулок нужны большие колеса и хорошая амортизация.
Когда с карты списывается сумма, я с каким-то страхом ожидаю звонка от Коршунова с возмущением. Чеки покупок забираю с собой, чтобы было чем отчитываться. Никто не звонит и не возмущается.
Я чувствую, словно мне развязывают руки, поэтому тут же покупаю в другом магазине разноцветный развивающийся коврик. На кроватку подбираю музыкальный мобиль с милыми плюшевыми игрушками. Кроватку я так же покупаю. Белую, овальную, которая растет вместе с ребенком. К ней сразу же докупаю матрац и бортики для безопасности.
Все покупки оформляю с доставкой, так как нужно было приезжать сразу на грузовой машине, а не на черном седане с блестящими боками. В такую машину влезают пакеты с одеждой, пакеты с памперсами, пакеты с сосками, бутылочками и много всего по мелочи. Даже пару игрушек купила по возрасту малышки.
Довольная собой и своим благоразумием, мы возвращаемся домой. Пару раз я пытаюсь выяснить имя водителя, но он не реагирует на мои вопросы. Правда, пакеты с покупками помогал грузить. Я от него отстала почти сразу, посчитав, что ему не до болтовни. Возможно, Биг босс дал указание не связываться со мной.
Дома нас встречает Ольга Петровна. В отличие от молчаливого водителя домработница активно проявляла восторги по поводу покупок. С удовольствием разглядывала все, параллельно сюсюкаясь с Вернучиком, которая проснулась, едва мы зашли в дом.
Оставив ребенка под присмотром Ольги Петровны, я пулей несусь в комнату. Спешно переодеваюсь в спортивный костюм, не забываю прихватить чеки, квитанции, спешу вниз.
Уверившись, что без меня Вера проживет еще десять минут, направляюсь в кабинет к Коршунову. Составлю ему отчет по покупкам. Мне потом не нужны придирки по поводу потраченных денег.
Пользуясь моментом, что хозяина дома нет, занимаю его кресло. Коршунов был и остался педантом, мне требуется время, чтобы в этом идеальном порядке найти чистый лист бумаги. Выдвигаю все ящики, стараюсь не наводить бардак, перебираю папки, скрепленные скрепкой бумаги.
У меня создается впечатление, что у Богдана Аркадьевича внезапно закончилась офисная бумага для печати. Откидываюсь на спинку кресла, блуждаю взглядом по вытащенным файлам. Вздыхаю, аккуратно их складываю в стопочку, чтобы вернуть все на место в том виде, в котором они были.
Внезапно на одном договоре я вижу свою фамилию. Движимая любопытством, читаю мелкие буквы, пытаясь понять смысл. Перелистываю страницу и перестаю дышать, неверующе смотря на последнюю запись.
Перечитываю несколько раз, но смысл не меняется. Закрываю глаза, надеясь, что у меня просто зрительные глюки. Медленно их открываю, еще раз читаю бездушные слова.
Аккуратно, словно держу в руках бомбу замедленного действия, откладываю листы в сторону подальше от себя. Не навожу порядок, не убираю следы своего присутствия, я просто ухожу из кабинета, едва волоча ноги.
8. 8 глава
— Надежда —
Время до вечера тянется невыносимо долго. А еще я чувствую, что нахожусь в каком-то вакууме. Сначала у меня был порыв собрать вещи, прихватить Веру и без требований объяснений уехать. Потом, немного подумав, я решаюсь дождаться Коршунова и потребовать от него разъяснений по поводу того, что я увидела в его кабинете.
