Подтверждая серьезность произнесенных слов, он приблизил своё лицо к её и, не скрывая сарказма, спросил:
- Вы же не кисейная барышня и не упадете в обморок от моих действий?
- Я вдова, - огрызнулась Ванда, догадываясь, о чем именно идет речь.
- Отлично!
- Да что же в этом отличного!? Не святотатствуйте!
- Черт возьми, не так выразился.
- Не можете не выражаться? – у Ванды тоже из голоса исчезла вся тактичность.
- Отвык от светского общения, уж извините, - извинениями и не пахло.
На этом разговоры закончились.
Настало время действий.
Действовал Мортон решительно - закинул больную ногу Ванды себе на бедро, как и говорил ранее. Не успела девушка прийти в себя от шока – никогда ранее она не находилась в столь провокационной позе - когда почувствовала, как мужские губы властно накрыли её губы.
Что испытала Ванда в первое мгновение, она не поняла: шок, удивление, легкий испуг. Где-то на границе сознания мелькнула мысль, что этот поцелуй - не что иное, как вынужденная мера. Наверное. Если верить словам Ловчего. С другой стороны, поцелуй мужчины никак не походил на те поцелуи, к которым привыкла Ванда. Она готовилась к тому, что мужские губ прикоснутся к её и… всё. Так делал покойный муж.
Нет. Тут было другое.
Губы Мортона накрыли губы Ванды полностью, точно пытались захватить в сладостный плен. Они действовали умело и решительно. Знали, как именно целовать, чтобы девушка забыла обо всем на свете. Нежно впитывали нектар девичьих уст и одновременно властно требовали более тесного контакта. Хотя куда тут теснее!
Ванда задохнулась и даже больше не от поцелуя, а от бесстыжего контакта их тел. Поцелуй бы остался в её памяти, как нечто поучительное. Как то, на что, возможно, по истечению некоторого времени она будет ориентироваться, когда решит вплотную заняться сердечными делами и обзавестись любовником. А что? Она вдова, имеет возможность.
Но контакт тел… Разве можно вот так играючи закидывать ногу на мужское бедро и даже через одежду чувствовать, как увеличивается плоть мужчины?
Ванду бросило в жар. Чтобы устоять на одной ноге, пришлось вцепиться в плечи Мортона, тем самым прижавшись теснее. Губы Ловчего не бездействовали, а нагло пытались раздвинуть её губы.
Что он там говорил про необходимость изображения пары?
Ванда готова была уже вцепиться ему в волосы и поставить зарвавшегося негодяя на место, когда сквозь затуманившие разум эмоции услышала скрипучий голос:
- Смот-ри-те-ка! Це-лу-ют-ся!
Некто говорил рублено, по слогам. Точно ребенок, страдающий психическими и физическими заболеваниями и только-только познающий азы речи.
Ванда замерла. Она, увлеченная новыми эмоциями, не услышала, как к ним кто-то приблизился. То, что они не одни, не вызывало сомнений. Голос раздавался рядом.
Слишком рядом.
Тело Ловчего заметно напряглось, и он, наиграно громко застонав, бесцеремонно переместил одну руку ей на ягодицы, тем самым демонстрируя свои дальнейшие намерения. Ванда уже намеревалась в очередной раз возмутиться и тотчас оттолкнуть его, но страх холодной змейкой заползал в душу.
Они не одни…
И те, кто стоял поблизости, представляли опасность.
- Оста-вь их.
Голос был другим. Тоже скрипучим. Металлическим. Но звучал совсем иначе. Словно тот, кто говорил, прекрасно владел речью, а пробирающий до костей скрип был всего лишь изюминкой, а не уродством.
Неприятные мурашки побежали по спине Ванды. Что происходит? Откуда эти странные звуки? Нечеловеческие. Словно издаваемые машинами, чьи механизмы вышли из строя и требуют смазки. Ванда была далека от новшеств прогресса, до неё лишь доносились обрывки разговоров. Да и Рой тоже не увлекался новинками техники. Брать информацию попросту было не от кого.
