– Рад, что ты в норме. Есть предложение устроить ранний ужин и спокойно обо всём поговорить. Принимается?
– Принимается.
Она сноровисто помогла мне накрыть журнальный столик в зале и вдруг, кинув взгляд на сервант, спросила:
– Ты еще кого-то ждёшь?
– Нет, с чего ты взяла? Сегодня ты мой эксклюзивный гость.
Ольга показала глазами на сервант. Точно. Цветы. Вот болван! Купить девушке цветы – и забыть их вручить.
– Да это же тебе, Оля, – бормочу смущённо, – Просто из головы вылетело совсем.
Снимаю розы с серванта, безбожно укалывая пальцы и чертыхаясь про себя и – красивым жестом протягиваю ей букет. Одновременно слежу за реакцией. Что-то похожее на радость мелькает в глазах, а губы улыбаются. Да, суперменши – тоже человеки. Вот и ладненько.
– Спасибо. Мне так давно не дарили цветов… Последний раз на выпуске в милицейской школе.
Действительно, давненько. А я – что? Почему бы не порадовать хорошего человека…
– Ну, садимся, – голосом генерала из «Национальной охоты» командую я, и обстановка разражается. Розы в воду, водку в рюмки.
Из вежливости предложил Ольге коньяку, но она опять напомнила мне про свои детские питейные пристрастия. Что ж, кесарю – кесарево, слесарю – слесарево. Выпили и занялись каждый своей закуской. Хорошо на свете жить… О том, что впереди сложный и серьёзный разговор, думать не хотелось.
– О чем размышляешь? – спросила Ольга после третьей рюмки. – Не могу понять, взгляд у тебя какой-то отсутствующий.
– Да… Что? – вышел я из мечтательного транса. – Вот прикидываю свои шансы отказаться.
– И что получается?
– Получается одна и та же постоянная величина – ноль.
Она понимающе кивнула и вновь наполнила посуду. По этикету вроде я должен ухаживать…
– Давай за партнёрство, – предложила она. – Долгое и успешное.
– Давай, – согласился я. – Только одна незначительная заминка: один из партнеров решительно не представляет, какова его роль в предстоящем водевиле. Просвети, чисто по-партнерски.
Я отпил коньяк, спросив разрешения у дамы закурил (сама Ольга, как выяснилось, не курила никогда), и приготовился внимать.
– Это идея не моя, отцова, – начала повествование Ольга. – Когда не осталось никого способных тянуть это дело, кроме нас с ним, он, как ты помнишь, создал группу. Аналитически – розыскную, так сказать. Практически сразу мы почувствовали давление, которое вначале нельзя было, если можно так выразиться, потрогать руками. Но потом отец пару раз чудом избегал аварий, нагрянула прокурорская проверка, отнимающая огромную кучу времени, и всё оружие агентства на это время опечатали. Были какие-то странные звонки – как домой, так и на работу. Установили, что шалунишки используют телефоны-автоматы, каждый раз разные. Несли всякую чушь, мотали нервы. На меня дважды нападали, но неудачно. Один раз отбилась от хлюпиков, отволокла двоих в милицию.
Потом вырубили в подъезде свет и ждали, когда я зайду. Наверное, в темноте хотели покалечить под видом ограбления, да у меня в машине фонарь есть. Дунули наверх, через чердак ушли.
Когда же стали вгрызаться дальше, отцу позвонил большой чин из ФСБ и дружески посоветовал бросить копать по кресту. Так и сказал. Не стесняясь, не маскируясь… Дескать, эта вещь должна сослужить свою службу, а не пылиться где-то в ризах. Грамотей, тоже мне… Затем была утечка информации – в нескольких газетных статьях говорилось о кресте как о символе русской монархии, наряду с шапкой Мономаха, скипетром и т. д. Прозрачно намекали, что крест должен символизировать Верховную власть России и находиться у истинного хозяина земли русской. Ну и дальше по тексту.
