— Это я его бросила, — признается с холодным торжеством в глазах. — Надоел.
— Разнообразие вштыривает? Ты поэтому стала суррогатной матерью? От скуки?
— Ты же все обо мне разнюхал.
— За исключением этого пункта. Еще не понял, что заставило успешного маркетингового директора согласиться на грязную аферу.
— Так выясни. Ты же у нас крутой.
Подаюсь вперед.
Замирает и стирает улыбку с лица.
— Не играй со мной в игры, Яра. Ты носишь моего ребенка. И до тех пор, пока не родишь, будешь делать только то, что я тебе говорю.
Округляет глаза. Пронзительно смотрит на меня и тихо спрашивает:
— А как же аборт?
— Я передумал. Ты родишь моего сына, я его заберу, и мы разбежимся. Я ясно выражаюсь?
Она теряется. Пытается это скрыть, но я чую ее тревогу.
— Яснее некуда. Только уже поздно.
Все вокруг красотки начинает темнеть.
— Ты о чем?
— Ты сказал, что этот ребенок ошибка, — повторяет она слова, которые я тысячу раз проклял. — Я ее исправила. И сделала аборт. Два дня назад. Сразу, как только ты уехал.
— Что за цирк? — фильтрую из себя самое цензурное толкование своих эмоций. — Ты кидалась в двери летящей тачки. А через полчаса вдруг прозрела и побежала на аборт? Заливай эту чушь кому-нибудь другому. Со мной не прокатит.
— Откуда тебе знать, что я бы сделала, а чего нет?
Хмыкаю с усмешкой. Губы у нее красивые. В книжках такие манящими называют. Но с поцелуями не полезу. Зубки слишком острые. Сначала сточить их надо.
— Я все вынюхал. Для медикаментозного выкидыша большой срок. А если бы тебя выскоблили, сейчас ты не прыгала бы на каблуках.
Чуть склонив голову, смотрю на ее туфли. Ноги у нее маленькие, аккуратные. На них любая обувь сидит идеально.
— Какой ты наблюдательный, — язвит она. — Я сильнее, чем кажусь.
— Настаиваешь, что не врешь? Надеешься избавиться от меня? Поздно, Яра. Не родишь этого ребенка, значит родишь другого. Я могу и естественным путем зачать, с меня не убудет.
Гримасой недовольства дает понять, что ей тошно от одной мысли оказаться со мной в постели. Посмотрим, как запоет, когда это свершится. Я уже слышу, как она добавки просит.
— Чего ты от меня хочешь? — спрашивает, безотрывно глядя мне в глаза.
— Сына.
— Почему от меня?
— Ты красивая и умная. От матери этого вполне достаточно для ребенка.
— Ты псих, Девлегаров, — произносит надтреснуто. — Найди себе девушку, женись, и будет у тебя хоть пять сыновей.
— Я зарекся жениться.
— Искренне сочувствую. Но твои сдвиги — исключительно твои проблемы. Я больше ни в каких махинациях вашей семейки участвовать не собираюсь. Тоже зареклась связываться с шизиками.
Чем больше она говорит, тем сильнее хочется ее завалить. Она даже не спичка, загорающаяся от малейшего чирканья. Она бомба. Причем замедленного действия. Вооруженная терпением и выносливостью.
— Твое желание скоро будет исполнено. Ты доведешь это дело до конца и больше никогда меня не увидишь.
— Девлегаров, ты правда считаешь меня торговкой? Думаешь, я отдам тебе своего ребенка?
— Моего.
— Он и мой!
— Яра, соглашайся на условия сейчас, — предупреждаю ее, вскипая. — Дальше будет хуже. Ты со мной не справишься.
Она отлипает от спинки кресла, приближается ко мне и, изломив губы в полуулыбке, подает сигнал вызова:
— С чего ты взял, что ты со мной справишься? У меня для тебя сюрприз, Равиль Девлегаров. Я тоже люблю побеждать.
— Поверь, финал этой войны тебе не понравится, — отвечаю холодно. — Насколько мне известно, беременность ты держишь в секрете от своих родных. Как твоя мама или любимая сестра отреагируют на новость?
