Она замирает. Совсем не шевелится. Даже не дышит.
Открываю окно на проветривание и возвращаюсь к теме:
— Они поедают тех, кто им не нравится.
Яра медленно оборачивается и попой упирается в подоконник.
— Хотя, — продолжаю я, глазами исследуя ее лицо, — у тебя со скаляриями одинаковый тип. Они тоже терпеть не могут бардак. Чувствуют от него дискомфорт. Поэтому общипывают хвосты золотым рыбкам. Ведь те поразительные засранки.
— То есть моя золотая рыбка сдохла не от голода? — с некоторым облегчением произносит Ярослава, уже буквально сидя на подоконнике.
Кладу ладони по обе стороны от нее. Чуть склоняюсь. Пахнет так сногсшибательно, что от голода вот-вот сдохну я.
— В твоем аквариуме плавает килограмм жрачки. Рыбы в таких условиях могут откинуться лишь от переедания. Но в твоем конкретном случае во всем виновата скалярия.
— Тогда будь осторожнее, Девлегаров, — предупреждает она, — держись подальше от девушек-скалярий. А то общиплют хвост.
— Интригуешь, Яра, — кончиком языка облизываю верхний клык. — Я же поклонник трудностей. Кайфую от сладкой боли.
Коленом дерзко упирается туда, где ни от какой боли кайфа не получишь, и улыбается в ответ:
— А ты точно все виды боли испробовал?
Так и быть. Уступаю ей. Отодвигаюсь.
Спрыгивает с подоконника, поправляет шторку и дефилирует на выход.
— Раз уж остаешься ночевать, — говорит мне уже из коридора, — то ужин на тебе.
Окончательно убеждает меня, что расстаться с Венерой было единственно верным решением. Хоть и принятым только мной. Есть еще на свете девушки с огоньком. К которым с огнетушителем подходить надо.
Смотрю на индукционную варочную панель, в зеркальной поверхности которой отражается половина кухни. Готовить я умею только шашлык. Но жарить его тут негде, а даже если я замучу мангал на балконе, попреки всем правилам приличия, не уверен, что это подходящий ужин для беременной.
Пишу короткое сообщение той, кто больше двадцати лет готовила мне завтраки, обеды и ужины. Ответ не особо радует. Советует заказать ужин в ресторане и не греть голову.
Яра тем временем с кем-то болтает по телефону. Расхаживая по своей комнате с незапертой дверью.
— Нет, мама, Лиза не звонила. Если Валера сделал ей предложение, то ей сейчас не до меня… Я понимаю, что тебе интересно. Как только она даст о себе знать, я тебе сообщу… Хорошо. Целую.
Своим увольнением с матерью не делится. Неужели думает, я ее разыгрываю? Черта лысого! Пока не перестанет по мужикам прыгать, будет на привязи сидеть. Хотя какой из ее ассистента мужик? Явно была синяя, когда с ним в койке оказалась. В фитнес-инструкторе, с которым полтора года прожила, тоже ничего выдающегося. Был у нее какой-то тип на первом курсе. Еще не выяснил, что за субъект, но частный детектив уже работает. Заодно пробьет, были ли у нее связи с клиентами и всякими старыми ходячими кошельками. Я буду знать о каждом, с кем она хотя бы парой слов обмолвилась. И пусть молятся, чтобы не попасться мне на глаза. Иначе лишатся тех мест, которыми к матери моего сына прикасались. Даже в больных фантазиях.
Разбираю пакеты, чтобы отвлечься. Яра между тем, переодетая в сатиновую пижаму цвета кармина, возвращается на кухню и задумчиво выбирает сок из тех четырех бутылок, что я привез. Вынуждает меня прекратить возню и сосредоточить все внимание на ней. Обалдеваю от ее уютного и одновременно дерзкого образа. Расстегнуть бы еще одну пуговку, чтобы рубашка сползла с плеча и оголила край кружевного лифчика… Прямо тут подмял бы ее под себя. На барной стойке.
