Сюрприз - страница 33

На следующий день после похорон барона, было открыто завещание, в котором титул и большая часть состояния теперь принадлежала Николь, правда воспользоваться им она могла только по достижении двадцати одного года. Отец все четко рассчитал. Милый папочка, он очень хорошо понимал свою дочь. Знал, что когда его не станет, ей будет тягостна жизнь с сумасбродной матерью. Он подсказал ей выход. Поэтому, несмотря на истерики баронессы, Николь, улучив момент, захватив письма отца, переданные ей вместе с завещанием, уехала во Францию к мистеру и миссис Сен Ижен.

Теперь, возвращаясь домой, она понимала, что ее ждет полная неизвестность. За все это время, она получила от матери одно единственное письмо, в котором Ингрид четко описывала, насколько она разочарована собственной дочерью, бросившей ее в такой тяжелый момент, и требовала немедленного возвращения. Но Николь не вернулась. Сейчас, когда по исполнении положенного возраста, она вступала в права хозяйки состояния Астлей, на нее ложился весь груз ответственности и довольно многочисленные обязанности, от количества которых голова шла кругом.

Накануне, нанося прощальный визит мистеру и миссис Сен Ижен и его жене, у которых она часто бывала все эти годы, на правах особенной воспитанницы, Николь получила от графа письмо, много лет назад написанное для нее отцом. Со слезами на глазах она читала слова, написанные рукой давно умершего, но горячо любимого человека. В письме он сообщал ей, что раз она держит это письмо в руках, значит, все обернулось именно так, как он и предполагал, что понимает чувства, испытываемые ею сейчас, но уверен, что все это ей под силу, у нее просто нет другого выбора. Далее он сообщал ей имя человека, который все это время распоряжался принадлежащим ей состоянием, и то, что мистер Келли и дальше будет ей помощью в любой ее просьбе.

– Простите, мисс. Я думаю, вам стоит опуститься в вашу каюту, – недовольный голос капитана Кроули вернул ее из размышлений на борт «Фортуны». – Обед будет через пару часов, Марко пригласит Вас.

Он так и остался стоять рядом с ней, пока она, быстро окинув уже удаляющийся берег Франции, пошла в сторону кают. Легкий порыв морского ветра, сорвал с ее головы капюшон. Марко, матрос, которого капитан приставил проводить гостью в каюту, зачарованно засмотрелся на разметавшиеся вокруг белоснежного лица локоны.

– Накиньте капюшон, мисс! Морской ветер очень коварен, – раздражение в голосе капитана стало более чем заметно, – особенно ранней весной. – Он выразительно осадил взглядом витавшего в облаках матроса и протянул руку в сторону спускающейся вниз лестницы.

Николь не оставалось ничего, кроме как принять это, хоть и не очень любезное приглашение. Оставшись на палубе, Кроули оглядел всех своих нерадивых подчиненных, которые потеряв из виду прекрасное видение, хоть и нехотя, но вернулись каждый к своей работе. На самом деле, Юбер Кроули не был настолько уж черствым и нелюбезным. Просто он был опытным капитаном и придерживался пресловутого мнения о том, что женщина на корабле не к добру, особенно молодая и настолько красивая, отнюдь не из суеверных предрассудков. Просто ему совершенно не нужен был в команде ни пьяный бунт, ни ослепшие от созерцания этого бриллианта матросы, которые, забыв о своих обязанностях, приведут корабль на рифы. Он все сделал правильно.

Англия встретила беглянку густым туманом, стелящимся над портом и превращающим все находящееся даже в непосредственной близости в причудливые силуэты. Провожая ее, мистер Ижен предупредил, что в порту Лондона ее встретит именно тот управляющий, о котором в прощальном письме говорил отец. Осторожно спускаясь по трапу, поддерживаемая все тем же Марко, благоговейно вцепившимся в локоть девушки, она пыталась разглядеть в серой дымке кого-нибудь на причале.