– Да уж, орлы… что деревья клюют. Наполеон говаривал, что много раз прощал приговоренных и каждый раз потом раскаивался. Вот и я… раскаиваюсь. Стоило бросить вас еще там, за колючкой. Ладно, что сделано – то сделано. Берите, что при себе, и валите отсюда!
Это было лучшим выходом, и все понимали расклады, но кто-то все же вякнул:
– А как насчет машин?
– Вы на них не заработали, – с усмешкой ответил Мартынов, и люди за спиной поддержали его нестройным гулом. Понятное дело, если делиться, кому-то придется ходить пешком, а так пусть в дикой тесноте, но поместятся в кузова и на броню. Совсем другой коленкор. – Все, идите, не испытывайте мое терпение.
Они еще некоторое время мерили друг друга взглядами, а потом отщепенцы развернулись и ушли. Драться никому не хотелось. А у Мартынова полдня руки тряслись от злости. Лишь сегодня утром, когда они добрались до станции, к полковнику вернулось душевное равновесие. И то, как подозревал Сергей, потому, что предстоящий бой занимал все его мысли.
– …Сергей, ты все понял?
– Понял, Александр Павлович, не переживайте. И людей подобрал.
– Ну, смотри. Аккуратнее там.
– Сделаем все чики-пуки, – ухмыльнулся Сергей. – Начинаем, или как?
– Начнем, помолясь, – Мартынов вразвалочку подошел к своему танку и с невероятной для его возраста и фигуры ловкостью нырнул внутрь. Высунулся из люка, напялил трофейный шлем в дурацком стиле дизельпанка, улыбнулся широко, будто вспоминая молодость. – Ну, погнали!
В город они въехали красиво. Даже, можно сказать, нагло. Впереди «четверка» Мартынова, за ней «тройка» и «чех». Видовая принадлежность этих танков ни у кого сомнений не вызывала, так что уныло ползущие в хвосте, после двух тентованных «опелей», БТ уже не вызывали подозрений. Немцы с хомячьим упорством затрофеивали все, что можно, и активно потом использовали. Захватили русские танки – почему бы и нет? Так, похоже, размышляли и местные фрицы, поскольку ни один даже не дернулся, лишь с нормальным для тыловиков интересом наблюдая за незнакомыми бронежестянками.
Грузовик, в кузове которого ехал Сергей, въехал в город последним, заметно отставая от основной колонны. В принципе, он от нее сразу же и оторвался, развернувшись в сторону железнодорожной станции, и, поднимая клубы пыли, на огромной для этого времени скорости аж в сорок километров в час запрыгал по ухабам. Вцепившись в свою винтовку, Сергей шепотом ругался. Сквозь зубы, что характерно, иначе рисковал откусить язык. Мало того, что этот пепелац тряскостью превосходил все, виденное ранее в жизни, так еще и дороги даже тут, в городе, заставляли с тоской вспоминать родной мир. Там «направления», которые традиционно принято было ругать, по сравнению с местными реалиями выглядели настоящими автобанами. Местные страдали чуть меньше, они привычные, да и сравнивать им не с чем, а вот ему приходилось тяжко. БТ с его поразительно мягким для танков этого времени ходом сразу же начал казаться едва ли не лимузином.
Видимо, лицо от тряски перекосило настолько знатно, что сидящий напротив Сергея боец понимающе хмыкнул и сказал:
– Не переживай, старшой. Справимся.
– Все нормально, Васильич…
Хромов вымученно улыбнулся и не стал объяснять, что страдает вовсе не из-за предполагаемых сложностей. Хрен бы с ними, откровенно говоря. Однако вдаваться в нюансы смысла он не видел, пусть думают, что хотят. Ему же и без чужих мыслей геморрою хватает. Потому он дежурно отшутился, поудобнее перехватил теплое ложе СВТ и в очередной раз посмотрел на свою группу.
