Юля вошла в их с Сережей спальню и сразу же снова приблизилась к кровати сына.
Спит…
Сладко…
Юля дотронулась руками до спинки кровати и с силой сжала.
Что делать? Что… Она не представляла.
Вообще.
Дальше её взгляд снова остановился на черной папке.
Там были доказательства.
Даже анализ ДНК!
Как Тарисов мог его сделать? Как?
И когда!
Вот на эти два вопроса у неё были ответы. Позавчера её вызывали в больницу для повторной сдачи крови у Сереньки. Он переболел ОРВИ, и участковый врач решил перепроверить гемоглобин.
Перепроверил, наверное. А ещё и забрал другие материалы для проведения ДНК.
Господи…
Грудь распирало от внутренней боли. Ни вздохнуть ни выдохнуть. Юля смотрела на копии документов, подтверждающих, что её Сережа от Тарисова.
И не могла принять этого оглушающего факта!
Кто угодно, но Тарисов…
Это же… это же… нереально! Просто нереально! Такого не бывает! Их пути-дороги никак не могли пересечься! Она не готова была принять данный факт.
И всё же следовало.
Чем быстрее она осознает, тем лучше.
Лучше для чего? Для борьбы?
Какой?
Если бы Юля сказала, что не думала по дороге домой о том, чтобы схватить Сереньку, покидать вещи в сумку и сорваться в неизвестность, она слукавила бы. Думала. Мысль билась в голове. Требовала осуществления. Юля тормозила себя.
Её нашли. Сережу нашли!
И дали понять, что не стоит делать лишних телодвижений. Тарисов товарищ занятой, ему некогда бегать за ней по стране. Да он и не будет бегать. Пришлет того, второго, с которым она общалась на парковке. Почему-то Юля решила, что тот мужчина близкий человек в окружении Тарисова. Повадки такие же барские. Точно весь мир им принадлежит.
Или и этого не удостоят. Есть много других людей.
Юля снова отодвинула папку в сторону. Нет у неё сил читать, изучать.
Факт отцовства Тарисова она приняла безоговорочно.
Да и наверняка Тарисов проверил всё, что только можно и нельзя.
Вопрос совсем в другом: как ей дальше с этим фактом жить?
Юля обхватила шею руками.
Не может она…
Не может…
Впервые за всё то время, когда стал известен отец Сережи, в глазах запекло, и слезы подобрались очень близко. Юля прикрыла глаза. Она имеет право поплакать. Её жизнь рушится. Завтра Юля будет сильной. Утром…
А пока…
Встала со стула, на котором сидела. Раньше у нее была небольшая комната, но после рождения Сережи родители отдали им свою, а сами переехали в ту, которую занимала прежде Юля. Родительская была побольше, здесь уместился и её диван, и кровать Сережи. Раньше стояла детская кроватка и пеленальный столик. Последний убрали за ненадобностью, заменив полноценным комодом. Вещей у Сережи прибавлялось. Вот и зимний комбинезон стал маленьким, а она его почему-то ещё не убрала…
Юля снова посмотрела на Сережу.
Как Тарисов узнал о нем? Она не понимала… Не могла даже представить. Юля обхватила плечи руками.
Надо спать. Надо заставить себя пройти к дивану и лечь. Сколько можно себя изводить думами? Тем более на эмоциях. Она даже не может свести всё воедино.
Ночные занавески не стала занавешивать. Выключила ночник - хватало и уличного фонаря.
К окну подойти не решилась. Вдруг папа всё же вышел. Она правильно сделала, что не осталась с мамой сидеть на кухне. Мама, по крайней мере, проконтролирует отца, не позволит тому совершить оплошность.
А машин тем временем прибавилось. Вернее, не так.
Один «мерседес» сменился другим.
Более дорогим.
И рядом с ним стояли двое мужчин.
