Мужчина усмехнулся.
- Почему бы нет?
- Вы серьезно, Демьян? – она сделала над собой усилие и убрала отчество. – Для вас всё измеряется деньгами?
- А для вас - нет? Подумайте, как вы смогли бы круто изменить свою жизнь. Вылечить отца и…
Юлин смех прервал его речь. Он замолчал внезапно, оскорбившись.
- Дааа, тяжелый случай, Демьян - и тут я уже не могу не добавить - Валерьевич. Мне папа первый в лицо плюнет, если я даже заикнусь об этом. Нет, даже если просто озвучу подобное предложение. Как же… - она покачала головой, глядя себе под ноги. Смотреть на идущего рядом мужчину сочла дезориентирующим фактором. А того, что он шел рядом, хватало с лихвой. – Я хотела сказать: как же мне вас жаль. Что вы там, на верхушке власти, настолько привыкли мерить все деньгами, евро, долларами, количеством нулей в переводе, что человеческие чувства и эмоции для вас обесценились. Но, конечно же, я ничего подобного не скажу, потому что…
- Ты достаточно уже сегодня наговорила, - ледяным тоном прервали её.
Если бы между Тарисовым и Юлей были отношения - приятельские или, не приведи Господи, любовные, – она решила бы, что задела его. Но где она и где он? Юля априори его никак не могла оскорбить.
- Это всё нервное, - на ходу «переобулась», смягчив тон. Никогда не умела дергать тигра за усы. Лучше и не начинать. Тем более, с таким матерым, который сегодня попросту сдерживается, давая ей возможность выплеснуть эмоции.
Юля подумала об этом и мысленно осеклась.
А что если это на самом деле так?
Глупости…
- Пора прекращать нервничать и нести ахинею.
- А вы… - она всё же не выдержала и посмотрела на мужчину. Хорошо, что ночь скрывала холод его глаз и надменность лица. – Ни за что не поверю, что вы спокойно отреагировали, когда узнали, что у вас сын.
- Который рос без меня три года!
Лучше бы он продолжал сохранять видимое спокойствие. Потому что ярость и ненависть, с которой Юля уже встречалась в кабинете Седова, были намного хуже. Юля даже шею втянула в плечи и порадовалась, что Тарисов не видит всего, что она делает.
Но его эмоции…
Да, они определенно хуже снисходительно-повелительного тона.
- Демьян, я не виновата, что вы ничего не знали.
- Поверь, только по этой причине ты ещё жива. И лишь поэтому мы разговариваем.
***
- Что скажешь?
- Хорошая девочка.
- Да… - протянул Демьян, доставая сигарету. – Хорошая.
Ему ли не знать, насколько…
Он прикурил и открыл окно.
- В отель?
- Да. Пусть ребята немного сбавят обороты.
- Как скажешь.
Степан вышел и подошел к парням, что ждали дальнейших указаний.
Демьян прикурил. Бросал же и снова начал.
Не дело.
Он опустил стекло и выпустил дым, снова посмотрев на обычный каменный дом, на который при других обстоятельствах никогда бы не обратил внимания. Скорее всего, Тарисова никогда и не занесло бы в этот район города. Без лишнего пафоса сказать, не ездят такие, как он, по простым спальным районам.
Демьян прищурился.
Наверное, только один Степан понимал, что Тарисову стоит не снести этот дом к чертям собачьим и не забрать ребенка сразу же.
- Он не пойдет к тебе. И… не лютуй.
- Что, похоже, что намереваюсь?
Степан усмехнулся в ответ.
Не лютовать – это как?
Одна сука без обратного адреса сообщает ему, что у него есть ребенок. Мальчик.
О котором он ни слуху, не духу.
При этом приведя неоспоримые доказательства.
Такие, что даже у него не возникло ни единого сомнения.
Тут Тарисов немного приуменьшил. Сомнения, естественно, были. Но они очень быстро развеялись.
