Новоиспечённая дикарка окунулась в непривычную для себя обстановку с головой: хваталась за любое дело, которое ей предлагали. Помочь кому-нибудь поставить палатку - конечно! Натаскать хвороста и развести костёр - с радостью! Даром, что не умеет, училась с удовольствием и очень быстро. То же самое с приготовлением походных блюд, мытьём котелка в море и так далее и тому подобное. Настю без конца хвалили и привечали: такой человек в лагере - настоящая удача. Все ведь на расслабоне, всем хочется поваляться, позагорать, покупаться... Это малявка тоже успевала - плескалась с упоением (я однажды застал её на пляже), но, кажется, не умела плавать. Резвилась в воде, как ребёнок: пищала, брызгалась, болталась на волнах в надувном круге... меня раздражали эти её непосредственные проявления, но почему-то я не мог перестать смотреть. Однако приближаться себе не позволял: моя решимость не входить в эту воду была непоколебима. Настя же недостатком внимания от противоположного пола не страдала. Не я один заметил, какая она милашка - даже наш великовозрастный и добропорядочный Стас начал демонстрировать признаки беса в рёбрах. Нет, он, вообще-то неплохой человек, в подлостях замечен не был, но явно тридцатилетний с лишним мужик такой юной девочке не пара. Поэтому, глядя, как он вьётся вокруг малявки, я испытывал лёгкую тревогу...
5. Глава 4. Молодые супруги (Настя)
Скоро мне представился случай познакомиться с Иваном чуть-чуть поближе. Дело в том, что по "кухне" в лагере все дежурили по очереди, парами: мужчина у костра, а у котелка - девушка. И если я легко соглашалась подежурить вместо кого-нибудь с ножом и поварёшкой в руках (готовить я люблю, а тут особенно интересно), то среди мужчин добрых самаритян особо не наблюдалось. Так мы с Иваном и попали в пару на обеде. Тая - весёлая и смешливая смуглая девушка, что договаривалась со мной на подмену - даже с лёгким сожалением глянула на нашу импровозированную кухню, когда узнала, что костровиком нынче красавец-военный, но её уже ждал собственный парень - идти в магазин в ближайший посёлок.
Иван вёл себя со мной совсем не так, как в присутствии других девушек - был хмур и молчалив. Даже когда нужно было что-то сказать, старался обходиться жестами. Это меня расстраивало: чем я так уж хуже других? Может, и не красавица, да разве наш лагерь населён одними голливудскими актрисами? Я видела, как Иван улыбался даже девочке, у которой заячья губа - что же он во мне разглядел такого неприятного?
Однако кое-что он всё же мне говорил - критиковал мой стиль приготовления супа:
- Ты слишком крупно картошку режешь! Она так долго вариться будет...
- А морковку - слишком мелко. Это долго, надо быстрее закидывать, а то картошка вся разварится...
- Мешай, давай, а то крупа в комками слипнется!
- Ну что ты творишь?! Кто тушёнку просто в кастрюлю опрокидывает? Там, поди, всего три куска... надо разрезать!
- Так мне Стас показывал, - чуть не со слезами прошептала я.
- Он-то тебя научит... - недовольно буркнул Иван, отбирая у меня тушёнку и собственным раскладным ножом нарезая её прямо в банке.
Я осторожно возразила:
- А он говорит, что у него пятнадцать лет походного стажа...
- Возможно, врёт. А количество, чтоб ты знала, не всегда переходит в качество.
- Какой ты строгий... - я не собиралась выдвигать ему претензию, скорее просто отметила для себя, но сказала зачем-то вслух.
