– Вся в умершую хозяйку, – проворчала Юлька. – Дай палец, откусит руку.
Вернувшись домой, Юлька долго не могла найти себе места. В душе ворочалась темная обида. Потом решительно подошла к телефону и набрала номер дочери Светланы Евгеньевны.
– Добрый вечер, я звоню вам по поводу кошки, которую вы бросили на даче, а моя мать пригрела. Вам не кажется, что вы должны нести ответственность за животных, которых развели…
На том конце грубо перебили:
– А вам не кажется, что вы совсем совесть потеряли. Ваша мать была единственной, кто был в доме, когда Светлана Евгеньевна умерла. Так вот, в тот день из дома пропали деньги, большая сумма – весь кооператив на ремонт дороги собирал. Ваша мать не рассказывала, что все подозрения падают на нее? И если вы нас в покое не оставите, мы на вашу мамашу в суд подадим.
Юлька бросила на рычаг телефонную трубку, как будто она ей руки обожгла.
Пометавшись по квартире, собралась и поехала к матери. Но дома не застала. На пороге ее встретила Белка, тревожно сверкнув зелеными глазищами.
Не думая, Юлька схватила кошку, сунула в сумку и бросилась из дома. Сумку несла от себя подальше, как будто в ней было все зло, связанное с ненавистной Светланой Евгеньевной. Вышла через три остановки, выкинула пушистый комок около дома престарелых. Здесь много жалостливых – подберут. К матери после этого возвращаться не решилась, отправилась сразу к себе домой.
Не успела раздеться, как квартиру пронзил телефонный звонок.
– Юля, у меня Белка пропала!
– А у родственников Светланы Евгеньевны – деньги. В тот день, когда она умерла, пропали кооперативные деньги – на дорогу. А в доме была только ты. Тебя это не волнует?
– Юля, так это ты Белку выгнала? – голос матери дрожал.
Ого, ей впервые удалось пробить брешь в броне матери?! Вот только где радость?
– Мама, да они на тебя в суд хотят подавать, а ты об их кошке волнуешься?!
На том конце раздались короткие гудки…
В тот год морозы стояли жгучие. Рождественские перетекли без потепления в крещенские, а те – в афанасьевские, сретенские. А 24 февраля ударили власьевские – совсем уж дело редкое.
Давно были обхожены все подъезды в домах и остановки рядом с местом, где Юля выкинула Белку. Объявления о пропавшей кошке, расклеенные на столбах, пожелтели.
Юлька устала отвечать на телефонные звонки:
– Нет, не серая; нет, глаза у нее не голубые… Она белоснежная, понимаете, абсолютно белая, и нет у нее пятнышка на боку…
Робкая трель в дверь раздалась, когда растаяла последняя надежда. На пороге стайка подростков: «Тетенька, это вы кошку потеряли?».
Расступившись, они вытолкнули вперед девчонку лет шести, прижимавшую к груди коричневый всклокоченный ком.
Разочарованная Юлька присела, ком развернулся, и на нее неожиданно доверчиво глянули зеленые Белкины глаза.
– Господи… Белка! Да где вы ее подобрали?
– А она в коробочке на чердаке жила, вот Нюська ее кормила, хотела домой взять, да родители не разрешили, блохастая сказали.
Юлька осторожно взяла на руки грязную кошку, как великую драгоценность, как дорогой давно ожидаемый подарок. Щедро одарив детей конфетами, занялась «потерей» и уже в ванной, намывая найденыша, рукой нащупала округлившийся живот… Ахнув от удивления, бросилась к матери, которая к этому времени вернулась домой.
– Мамуля, Белка нашлась и, представь, – беременная! Она же старая. Уже лет пять котят не носит. А тут…
– Чудеса, – тепло улыбалась мать, оглаживая разомлевшую от ласки любимицу. – Они приходят, когда их не ждешь. Жалко, Светлана не увидит Белкиных деток. Она была бы рада… Скоро весна, на дачу вместе поехали бы.
