Сосновский сдержано отрапортовал собранию, что его группа прошла по железнодорожной насыпи ровно пятнадцать километров, при этом не встретив на пути ни одного строения. Рельсы, шпалы, столбы и семафоры также исчезли. Более того, Сосновский брал с собой мощный бинокль, и все разведчики по очереди смотрели в него, пытаясь разглядеть признаки существования людей, но ничего обнаружить не удалось.
Потом выступила Лариса и сказала, что внимательно исследовала пыль, встречавшуюся им по дороге. Внешне, а также на ощупь, запах и вкус пыль везде казалась одинаковой, но она, Лариса отобрала несколько образцов, чтобы дома повнимательнее изучить эту странную субстанцию. Она сегодня же постарается нагреть эту пыль, попытается растворить её в воде или бензине, воздействовать на неё кислотой, щёлочью, короче применить все, доступные в их условиях методы.
– Зачем это всё? – Вдруг раздражённо прервала Ларису Нина Сергеевна Шарова.
– Возможно, таким образом, удастся понять, с чем мы столкнулись, – ответила Лариса.
– Какая чушь! – Завизжала Шарова. – Мы все попали в беду, а эта девчонка решила поиграть в науку!
Алевтина Игоревна постаралась перехватить инициативу. Для неё, как социолога, было очевидно, что и так все на взводе от случившегося, и истерика кого-то одного может привести к массовому срыву.
– Тихо, Нина, тихо, – сказала она, потихоньку стараясь оттеснить разъярённую женщину в сторону, – ни о каких играх в науку и речи нет. Просто надо как можно больше узнать про эту пакость, чтобы представлять, что это. Вдруг она опасна. Радиоактивна, к примеру, или ядовита. Может, стоит держаться от неё подальше всем нам, особенно детям. Сама понимаешь, и твой Ростик захочет «в песочек» поиграть.
Но Алевтинино вмешательство Шарову не остановило. Беднягу понесло.
– «В песочек поиграть!» Да неужели ты думаешь, что я своего ребёнка за порог выпущу, пока тут такое творится? Мы сейчас же все запрёмся в доме и будем сидеть там до приезда спасателей. Эта идиотка, твоя дочь притащила сюда какую-то гадость, а если она и впрямь ядовитая или радиоактивная! И вообще, когда, наконец, нас отсюда эвакуируют? Я не хочу здесь находиться. У меня ребёнок! Нас что, совсем бросили? Оставили подыхать в этой пыли? Может, мы уже настолько заразны, что нас уже похоронили? Что происходит? Нас обязаны немедленно эвакуировать! Я требую незамедлительной эвакуации!
– Ты кому адресуешь эти требования? – Мрачно спросила Куваева.
– Нина, мы все в одной лодке, и у нас у всех дети или внуки, – напомнила Сосновская.
– Я не знаю, может тебе на своих наплевать, а я своего Ростика люблю и глотку за него любому перегрызу!
Наталья Павловна отшатнулась, и лицо её нехорошо потемнело. Не привыкла полковничиха Сосновская к таким оскорблениям.
Ситуацию разрешил Александр Петрович. Он стукнул палкой по вечевому рельсу и заорал во всю силу своего надтреснутого старческого голоса.
– А ну прекрати верещать! И так тошно без бабьего визга! Толик, уведи жену отсюда и запри дома. Нам тут с истеричками возиться недосуг.
Шаров обнял за плечи разом притихшую жену и увёл домой. Алевтина Синельникова мысленно поаплодировала старику Панину. Ай да дед! Лихо он справился с Нининой истерикой. Не дал заразить остальных. Но на прочих щучьепадинцев грубость Петровича произвела гнетущее впечатление. Все поспешили разойтись по домам и до самого вечера старались не попадаться друг другу на глаза.
