В ее словах был резон, однако Сати, возбуждение которой не позволило ей не только спать, но и просто сидеть на месте, настаивала, чтобы отправиться на рынок пораньше, пользуясь тем, что надзирающая за ними тетушка Хамида витает в снах, сладко похрапывая. Подружки даже знали, что ей снится, – толстой Хамиде Бегум всегда снились сладости, даже губами причмокивала, будто пробуя джалеби или гулаб джамун.
Конечно, будь жива мать Арджуманд, она ни за что не позволила бы дочери даже думать о походе на рынок. Девушка столь знатного рода не могла выйти с территории зенана – женской части дворца Красного Форта Агры.
Но мать Арджуманд помнила очень плохо: та умерла, рожая вторую дочь Фарзану. У Арджуманд был и младший брат – Мирза Абуталиб, но он совсем мал, отец дождаться не мог взросления сына, да еще и появившегося на свет после двенадцати лет брака от рабыни, возможно, потому Асаф-Хан воспитывал свою любимицу Арджуманд как мальчишку, позволяя ей слишком многое.
Ворчали все: дедушка Гиязбек, бабушка Рауза Бегам, тетушка Мехрун-Нисса… К Арджуманд даже приставили толстую Хамиде, чтобы присматривала получше, но это помогало мало. Сестра Асаф-Хана Мехрун-Нисса твердила, что лучше бы брат вовсе не воспитывал дочь. Она считала главной задачей племянниц удачное замужество и пыталась обучить старшую женским хитростям, при этом забывая, что сама обожала верховую езду и охоту на слонах, прекрасно стреляла и меньше всего заботилась о своем муже – прославленном полководце Шер-Афгане.
У самой Арджуманд душа больше лежала к отцовской учебе, хотя она понимала, что советы тетушки могут в жизни пригодиться.
Арджуманд шел тринадцатый год, и Мехрун-Нисса решила, что девушке пора принять участие в мина-базаре. Это развлечение со времен самого основателя династии Великих Моголов шаха Бабура ежегодно устраивали для женщин зенана. Один день в году у красавиц зенана была возможность открыть свои лица.
Рынок устраивали в садах дворца весной, и торговали на нем… женщины и девушки зенана. Конечно, покупателей-мужчин интересовали вовсе не выложенные на прилавки безделушки, а сами торговки. На мина-базар допускались только представители знатных родов, то есть по обе стороны прилавков стояли равные.
О, сколько каждый год бывало открытий! Одно дело видеть лишь загадочно блестящие глаза, старательно подведенные каджалом, и совсем иное все лицо красавицы. Как часто поклонники и влюбленные даже не узнавали тех, о ком мечтали. И наоборот, открытое личико какой-нибудь девушки оказывалось очень привлекательным из-за ее белозубой лукавой улыбки.
Некрасивых женщин в зенане не бывало, здесь даже служанки подбирались не только из-за умения что-то делать, но и с учетом внешности. Ничто не должно оскорблять взор падишаха, в том числе непривлекательное лицо подающей ласси девушки.
Население зенана всегда было велико, прежние падишахи имели гаремы в сотни красавиц, даже Акбар, любивший своих Рукию и Джодху, не чурался общества других прелестниц. У нынешнего падишаха Джехангира, сына Великого Акбара, жен полтора десятка, но много наложниц, к тому же в зенане остались все наложницы и вдовы его отца.
Придворной дамой одной из таких вдов – Салимы – и стала Мехрун-Нисса.
Все эти женщины, обычно проводившие целые дни в лени и пересудах, ко дню мина-базара оживлялись, заказывая новые наряды и тайно подбирая то, что будут продавать.
