На секунду лишь задумавшись, Шатова согласилась. Она умела принимать быстрые и самые правильные решения.
Приватная встреча с первым секретарем Ленинского райкома партии Наумовым могла и ей пойти на пользу.
А Виктория Игоревна всегда славилась своим умением извлекать ощутимую пользу из любой сложившейся ситуации.
– Думаю, Леночка, Дмитрию Юрьевичу ни к чему будет знать про мои близкие отношения с этим молодым человеком! – указала Шатова на Бориса. – Для всех Зимин присматривает в лагере за моей дочерью и приходится Павлу Андреевичу Савельеву близким родственником. И все! Ты меня хорошо понял, Леонид? – ткнула Виктория пальцем Селиверстову в грудь. – Мы согласны, мы принимаем ваше приглашение…
У них еще было время, чтобы подготовиться к встрече с высокопоставленным партийным руководителем. Первым делом они заехали на квартиру к Зиминым, и Борис быстренько облачился в приличествующий для подобного случая костюм.
– Ну, поехали ко мне, Зимин! – поглядывала женщина на часы, торопила парня, тянула его за руку.
Усадив Зимина в кресло в большой гостиной, Виктория пошла переодеваться в спальню. Дверь в ее комнату осталась неприкрытой, как понял Борис, сделано это было исключительно нарочно.
В дверном проеме парень видел зеркало, а в зеркале он прекрасно наблюдал снимающую с себя одежду женщину.
– Мы сегодня с тобой, – расстегивала неторопливо Шатова пуговички на блузке, – чуть не совершили большую глупость! До сих пор вздрагиваю от мысли, что ты мог все бросить и уехать в свою глухую тайгу! Что скажешь, Зимин? Мы оба сегодня погорячились и совершили непозволительно глупые ошибки!
С удовольствием наблюдая за тем, как Виктория медленно избавляется от белоснежной блузки, Борис, подыгрывая любимой женщине, бодро и жизнеутверждающе ответил:
– Ты права! Мне надо было заткнуть свою гордость в одно место и молча проглотить твои слова!
Найдя в отражении зеркала его глаза, Шатова принялась стягивать со своих стройных бедер узкую черную юбку.
– Извини меня, Зимин, я была на взводе! Узнаю о том, что моя девочка заболела от посторонних людей! Меня это взбесило! И ты был, Зимин, ну, просто хорош! Неприступно холоден и непоколебимо уверен в своей правоте! Готова была тебя убить!
Тем временем женщина завела руки себе за спину, расстегнула крючки на кружевном бюстгальтере, он плавно соскользнул по ее вытянутым вперед рукам. И на все зеркало расплылось отражение ее ослепительно белых грудей.
– Ты мог бы меня просто простить, Зимин, и не строить из себя обиженную невинность! – чуть наклонилась Вика, стягивала черные кружевные трусики. – А ты надулся, как индюк!
– Вика, не начинай! – поднялся Борис с кресла и пошел на ее притягивающее к себе отражение в зеркале. – Второй дурацкой ссоры за день я уже не переживу! Это выше моих сил…
Высоко подняв гордую голову, Шатова ожидала его появления в одних ажурных капроновых чулках.
– Все, Зимин, забыли! – шагнула ему навстречу Виктория. – Есть только я и ты! У нас мало времени…
У них оставалось в запасе еще минут десять-пятнадцать, и они, отдыхая, расслабленно валялись на широкой постели.
– Знаешь, – перебирала женщина пальчиком ласково его волосы, – я никогда так, Зимин, никого не любила! Только с тобой я поняла, что значит без оглядки любить. К отцу моего Женьки, как оказалось, была лишь девичья влюбленность. А Шатова, как я и ни пыталась, полюбить не смогла. Думала я, что все, жизнь прошла, пролетела мимо меня. И тут звонит мне Сонька Нечаева, говорит, что вручает в мои руки некоего чудесного мальчика, просит, чтобы я за ним присмотрела, оказала ему действенную помощь…
