Я подняла на него взгляд. Он смотрел с явным интересом и в глубине его глаз притаилось что-то еще – неясное мне, но отдающее опасностью.
План мести созрел в голове мгновенно и затуманенному сознанию это показалось чертовски хорошей идеей.
Как там сказал Артем? Он напился от отчаяния и все случилось… Так почему же я не могла сделать того же самого?
Тем более, что прекрасно знала, как он ревнив. Знала, что обычная измена причинит ему такую же боль, как мне – его ребенок от другой женщины…
Путающимися пальцами я расстегнула, пусть и не с первой попытки, пуговицу пиджака. Уже и не помнила, когда вообще флиртовала с кем-либо или говорила с каким-нибудь мужчиной не исключительно по делу. Понятия не имела, как себя вести, но алкоголь в крови раскрепощал, толкал на необдуманное…
Когда последняя пуговица была расстегнута, оставляя меня в одной лишь майке с достаточно глубоким вырезом, я снова посмотрела на незнакомца и спросила:
– Так лучше?
Он оглядел меня, не таясь, без малейшего смущения. Склонившись ко мне ближе, шепнул:
– Безусловно. Вот только я… не пользуюсь пьяными женщинами.
Это неприятно ударило по самолюбию, и я, снова запахнув пиджак, отвернулась, коротко кинув:
– Что ж, найдется кто-то получше…
Сильная рука мощным движением развернула меня к себе. Голубые глаза сверкнули, как два осколка льда, но подо льдом… будто вспыхнуло пламя.
Он холодно отчеканил:
– Иди в уборную. Я следом.
Покачнувшись, я поднялась со своего места. В ушах шумело, а заснувшая ненадолго боль снова всколыхнулась со дна души. И именно она погнала меня вперед, заставляя идти туда, куда было сказано.
Дверь за моей спиной открылась и тут же захлопнулась. Послышался звук поворачиваемой задвижки, а затем меня впихнули в кабинку, властным движением развернув к себе лицом.
Ищущие, грубые губы ткнулись в мои, стремясь подчинить, но я с силой уперлась руками ему в грудь.
– Нет, – выдохнула решительно. – Давай… сразу.
Мне не хотелось ласк, не хотелось близости. Хотелось лишь одного – забыть под чужими прикосновениями о своей боли, затереть чужими руками следы того, кто предал. Вытолкать боль прочь из разума и тела вместе с грязными, грубыми движениями…
Он не заставил себя ждать. Развернул меня к себе спиной, вынуждая выгнуться. Я почувствовала, как он расстегивает брюки – сначала мои, затем – свои, ощутила его руки на своих бедрах…
– Ты пьешь таблетки? – коротко поинтересовался он.
Я хмыкнула, и в звуке этом проступила горечь:
– Об этом можешь не волноваться.
Я не видела, но мне показалось, что он кивнул и следом – подался ближе.
Каждое движение было им точно выверено – ничего лишнего, никакой обманчивой нежности, никаких притворных чувств.
Я тяжело опиралась руками о стену, надсадно дышала и не могла сама разобрать, что сейчас чувствую. Он действовал умело, но это не вызывало во мне отклика. Я сама хотела этой мести – но не ощущала никакого удовлетворения…
Меня вдруг затошнило – то ли от выпитого, то ли от себя самой. Жалкая, ничтожная, грязная…
Мужское тело прижалось к моей спине, горячее дыхание опалило шею. Все кончилось.
Я поспешно развернулась, чтобы выскочить из кабинки, но сильная рука успела перехватить запястье.
Я тупо уставилась на его пальцы, сжимающие мою руку также, как еще недавно – Артем, и по спине пробежал холодок, а следом вновь накатило чувство отвращения.
– Может, хоть познакомимся после всего, что между нами было? – поинтересовался насмешливо мужчина.
