Таинственная дверь - страница 6

Вероника оказалась у старого заброшенного дома. Пустые проёмы окон мрачно смотрели на улицу, сквозь стропила провалившейся крыши была видна холодная луна.

Вероника без сил опустилась на ступени разрушенного крыльца. Ею овладело отчаяние. Она пыталась сдержаться и смогла – слёзы покатились градом. Она всегда считала себя самостоятельным и сильным человеком. Сильным в смысле характера. Но сейчас она просто не знала, что делать. Мама с папой, Владик – где они? Когда она сможет увидеть их? И сможет ли вообще?

Громкий стук деревянных сандалий ворвался в переулок. Он сопровождался пением:

– Пусть молод мой рыцарь

И беден, как Иов.

Отважное сердце —

Богатство его.

От глаз его синих,

Кудрей золотых

Нет сердцу покоя…

Пение и треск деревянных подмёток оборвался – перед Вероникой стояла девушка примерно её же возраста с глиняным кувшином в руках, горлышко которого было аккуратно замотано чистой тряпицей. На девушке было небесно-голубое платье и вышитый фартук, деревянные туфли сабо. Некоторое время она с любопытством и без малейшей тени стеснения, можно сказать, даже нахально разглядывала Веронику, а потом дружелюбно поинтересовалась:

– Ты чего сопли распустила?

От неожиданности у Вероники моментально высохли слёзы. Она неприязненно смотрела на девушку, не зная, что ответить. Да что было отвечать? Что её занесло незнамо куда, и как выбираться отсюда – совершенно непонятно? Что…

Девушка протянула ей кувшин:

– Хочешь молока?

Вообще-то Вероника молоко в своей жизни пила нечасто, обычно его заменяли йогурты и кефир. Но сейчас она вдруг почувствовала дикий голод. Благодарно кивнув, он взяла кувшин и отпила несколько глотков.

Девушка подбодрила её:

– Пей-пей. Правда, мать велела отнести это молоко госпоже Симоне. Но госпожа Симоне постоянно всё забывает. Кроме того, она воображает себя баронессой и требует, чтобы в её честь провели рыцарский турнир. Так что мать не узнает.

– А если узнает?

– Отлупит.

Судя по безмятежному тону девушки, к таким педагогическим приёмам, как лупка, она была привычна.

Вероника сделала ещё несколько глотков и почувствовала, как возвращаются силы. Она вернула девушке кувшин.

– Спасибо. Как тебя зовут?

– Анита.

– А меня Вероника.

Анита оглядела Веронику и сообщила:

– Ты похожа на пугало.

Что могло не устраивать Аниту, Вероника не поняла. Она решила ответить уклончиво.

– Э-э-э… Понимаешь, я купалась…

– Ты с ума сошла? В нашей речке купаться нельзя! Туда помои сливают и со скотобоен такое выбрасывают! Ты откуда свалилась?

«Вот как раз этого тебе знать не надо, всё равно не поверишь», – подумала Вероника и ответила:

– Ну, не купалась, так, решила на берегу полежать. И мою одежду…

– Голая лежала?!

– Вот что ты пристала?! Говорят тебе, украли одежду, пришлось это надевать!

Анита задохнулась от негодования:

– Надеть?! Мужские портки?!

Вероника осеклась. На ней были футболка и джинсы, в которые в данный момент с негодованием тыкала пальцем Анита.

– Нет, ты точно с Луны свалилась. Ты знаешь, что за такое бывает? Да если Дон Кон Рабиа увидит или ему донесут, а ему точно донесут, потому что ему все всё доносят, он впадёт в тихое негодование!

Вероника машинально уточнила:

– Почему тихое?

– Потому что гнев – грех. А тихое негодование – не грех. Во всяком случае, он так говорит. Но дело не в этом. Женщина в мужской одежде – это такое… Если он узнает… Короче, если хочешь жить, тебе нужно срочно переодеться. Только во что?