Герцог сжал губы, словно знал, о чем в эту минуту подумала его сестра, и после небольшой заминки спросил:
– Можешь сказать мне, что тебя смущает и о чем были твои молитвы?
Выбитая из привычного душевного покоя, леди Маргарита тяжело поднялась на ноги и подошла к окну.
Она стояла, глядя на залитый солнцем сад – по зеленым лужайкам ходили молодые монахини в белых одеяниях, менее строгих и не таких уродливых, как в большинстве других монастырей.
Прикрывавшие лица послушниц вуали были белыми, прозрачными, на ногах вместо тяжелых кожаных башмаков насельницы монастыря Сакре-Кёр носили легкие сандалии, позволявшие передвигаться легко и плавно.
Герцог ждал. Наконец, собравшись с мыслями, Маргарита решительно повернулась в сторону брата.
– Восемь лет назад, – начала она, снова присаживаясь на прежнее место, – у ворот монастыря оставили девочку. Ее привезли в карете, высадили возле ворот, позвонили, после чего карета сразу же укатила прочь. Дежурная монахиня открыла дверь и привела незнакомку ко мне. В руке девочка держала конверт, в котором были пять тысяч фунтов и записка в несколько слов.
– Пять тысяч фунтов! – воскликнул герцог.
– Да, это была очень большая сумма, – подтвердила ему сестра. – А записку я помню дословно, вот она. «Это Анна. Ее отец – англичанин, он хочет, чтобы вы позаботились о ней. Однако Анна не должна принимать постриг до достижения двадцати одного года, а после этого срока может стать монахиней исключительно по собственному желанию. На приложенные деньги наймите для нее самых лучших учителей и дайте девочке хорошее образование».
Леди Маргарита замолчала, и герцог спросил ее:
– И это все? Никакой подписи?
– Нет, никакой. Написано было по-английски, хорошим языком, без ошибок. Думаю, это писал англичанин.
Герцог удивленно шевельнул бровью. Заметив это, его сестра улыбнулась.
– Я все эти годы думаю, кем мог быть ее отец, но так и не пришла к какому-то выводу.
– Сколько лет прошло с того времени? – спросил герцог.
– Анне сейчас почти восемнадцать, и проблема состоит в том, что я не знаю, как с ней поступить.
– Ты не хочешь оставить девушку в монастыре, пока ей не исполнится двадцать один год, а затем позволить стать монахиней?
– Нет.
– Почему?
– По двум причинам. Во-первых, я не думаю, что Анна годится для затворнической жизни. Она прекрасно образована, обладает многими талантами и… странным характером, который мне сложно понять.
Леди Маргарита вновь замолчала, и герцог спросил:
– А вторая причина?
– Два года назад я получила семьдесят тысяч фунтов. С той поры денег больше не поступало.
– А до этого они приходили?
– Да, раз в два года я получала пять тысяч фунтов. Разумеется, я тратила их не целиком. Прибавь эти семьдесят тысяч – и поймешь, что Анна очень богатая девушка.
– Что же ты намерена делать?
– Это для меня большая проблема, я всерьез задумывалась над тем, чтобы попросить кого-нибудь из родственников ввести девушку в высший свет и позволить ей увидеть мир, существующий за стенами монастыря.
Леди Маргарита бросила на брата умоляющий взгляд и добавила:
– Я молила Бога, чтобы он помог мне решить эту проблему, и вот появился ты.
– Похоже, я действительно стану решением твоих проблем и ответом на молитвы, – сказал герцог.
Леди Маргарита молчала, словно потеряв дар речи.
– Но ты думаешь о моей репутации, – продолжил герцог. – И о том, что я недавно объявил о помолвке с другой женщиной. Позволь внести ясность – этой помолвки больше не существует.
