– Ну, девчонки, это надо отметить! – заявил Тополь. – Ждите меня здесь! – приказал он и пошел на улицу.
Тая немного помедлила, а потом спохватилась и бросилась за ним. Она догнала его уже у калитки и окликнула:
– Федор Степанович!
– Да, – отозвался он и резко остановился, оборачиваясь к ней.
– Может, не надо отмечать? – несмело предложила она и стала перед ним. – Шура еще не окрепла и может сорваться.
– Точно! – задумчиво протянул мужчина, – а я и не подумал!
Но тут он увидел ее большие зеленые глаза и на какое-то мгновение замер, разглядывая их. Потом передернул загорелыми плечами и тихо спросил:
– Что же делать?
– А что вы хотели предложить? – робко поинтересовалась Тая.
– Шашлык.
– Здорово! – обрадовалась девушка. – Тогда к нему можно безалкогольное пиво купить или вина.
– Тоже безалкогольное? – решил пошутить он, наблюдая, как она стесняется его присутствия.
Новгородцева оценила его юмор, мило улыбнулась и тихо пояснила:
– Можно некрепкое.
– Ждите и никуда не уходите! – приказал он и пошел к своему КамАЗу, что стоял на дороге у самой калитки.
А сам лихо забрался за руль, завел машину и уже мчался по селу, намереваясь немедленно осуществить задуманное.
Тася вернулась к дому, а на ступеньках стояла Шура и тихонько плакала.
– Что ты, Шурочка? – заволновалась она, не понимая, что могло произойти в ее отсутствии.
А сама подошла, стала с ней рядом, обняла подружку за плечи и прижала к себе.
– Да я так… от радости… Только… как дальше жить… не пойму…
– А я тебе скажу, – стала вытирать она с ее щек слезы, – выучишься, устроишься на работу, найдешь себе мужчину и будешь жить – не тужить!
– Где же я его найду?
– Не волнуйся, он сам тебя найдет. Вон какая ты у нас теперь красивая!
– А дети? Кто же возьмет меня с таким карагодом?
– Вот увидишь, все у тебя будет хорошо. Ты и деток ему еще родишь.
– Нет, – отмахнулась Шура, вытирая с глаз слезы, – здоровье не то. Пропила я свое здоровье. Печень болеть стала.
– Подлечим твою печень! – успокаивала ее Тася. – Сейчас все лечится!
– Спасибо тебе… Век не забуду твоего внимания и твоей доброты… – ответила Шура и, уткнувшись в её плечо, безутешно заплакала.
Но девушка смогла ее быстро успокоить, напомнив, что скоро вернется Федор, и придут дети, а поплакать можно и потом, когда они останутся вдвоем.
Боброва послушалась и лить слезы перестала. А сама обняла ее за худенькие плечи, да так и стояли они на ступеньках веранды, наслаждаясь тишиной и приятными минутами этого удивительного майского дня.
Федор, как и обещал, вернулся очень быстро. Он приехал с кем-то на жигулях, выгрузил сумки, резные табуретки, их было шесть штук, и машина тут же умчалась вперед по дороге.
Мужчина уверенной походкой прошел к дому, прихватив с собой несколько табуреток, внес их на веранду, мгновенно поставил на пол и сказал, обращаясь к Шуре:
– Мой подарок тебе и детям.
– Какие красивые! – ахнула Тая и стала ходить вокруг, рассматривая их со всех сторон.
– Это Федя сам делает! Он у нас такой мастер, на все руки! – похвалила его Боброва.
– Я сейчас застесняюсь, – шутил Тополь, прикрывая глаза своей крепкой рукой.
Таисия присела на один из стульев, усаживаясь на нем поудобнее, а потом радостно сказала:
– Классные!
– Тогда носите и не стаптывайте, – ответил он шуткой и поспешил на улицу.
Но вскоре вновь вернулся, занес сумки с продуктами и оставшиеся табуретки. Потом позвал Костика и Славу, и они стали разводить за домом костер.
