– Справедливо. – Годфри кивнул. – Но они будут платить налоги, как и добрые люди Мериона. Я не вижу повода делать вам поблажки.
– От тебя же, Виглаф Мудрый, мне не требуется ничего, кроме твоего нейтралитета. Я прошу прекратить войну, убрать отряды партизан из лесов на севере ваших земель и более не поднимать оружия против моих людей.
– Кажется, ради этого мы все здесь и собрались, – сказал Виглаф. – Но мы с тобой оба не дураки, Ргоил. Союз, заключенный на словах, так быстро забывается, а бумаги можно сжечь, как и все мосты между нами. Поэтому вот тебе мое предложение, Ргоил. Я молод, и у меня нет жены. За меня выйдет одна из дриад, и тогда наши народы породнятся. В моих жилах течет кровь королей Артана и древних правителей Мериона и Кадора. Нельзя представить лучшей партии для замужества. Эта свадьба положит конец всем нашим распрям. Если на таких условиях ты готов заключить мир, то люди Артана поддержат его. Король Годфри?
– Я свое слово уже сказал. Мир меня устраивает куда больше, чем война. Теперь решение осталось за принцем Осбертом.
– Даже ценой жизни своего отца, я не готов делиться землями с захватчиками, – сказал Осберт. – Если король Ргоил хочет воспользоваться моим отцом лишь как разменной монетой, но не освобождать его в знак доброй воли, то миру не бывать.
– Принц Осберт, но подумай, – сказал Виглаф, – сколько жизней мы сохраним, прекратив войну. Разве не ради этого мы проделали такой путь и собрались здесь?
– Нет, мой добрый друг Виглаф. Ты получаешь жену, а я теряю землю и уважение людей? Воины Кадора не поймут моей слабости, а крестьяне даже по приказу не отдадут свои земли, которые они вот уже несколько веков облагораживают.
– Ргоил. – Виглаф снова посмотрел на гнома. – Есть ли возможность оставить земли Кадору? Посмотри, сколько твои люди уже успели достичь. Мир между нами уже на горизонте, даже ближе. Только руку протяни!
– Нет. – Ргоил помотал головой. – Что ж. Я вижу, король еще многому не научил молодого принца. Ведь он, – гном махнул в сторону своих людей, и тогда короли людей увидели, что правителя Кадора держат в первых рядах, закованного в цепи, – сам уже был согласен на эти условия.
– Так освободи его, Ргоил! – крикнул Виглаф. – Не дай войне снова вспыхнуть, словно заразе.
– Нет уж, Виглаф Мудрый. Войне быть!
– Тогда ты станешь ее жертвой! – крикнул Осберт и воткнул меч прямо в горло Ргоилу. Тот лишь успел схватить лезвие руками и тут же упал замертво.
Нид’Фаэль, скрытая в тенях, видела это. Она видела, как армия фоморов ринулась вперед. Видела, как три армии людей, словно одна, пошли в бой. Видела, как принц Осберт отбил своего отца у сатиров и увел в безопасное место. Видела, но стояла на месте, пока не почувствовала, что ее люди проигрывают. Тогда богиня войны подняла свое копье, которое сверкнуло в лучах солнца, и побежала на помощь.
Ее сбили с ног. Могучий удар, словно таран о ворота. Богиня войны поднялась на ноги и увидела перед собой высокого мужчину в шкурах. Его могучие руки блестели от пота, из носа и рта шел пар, а голову венчали ветвистые рога. Лицо Бога-Оленя было скрыто тенью, но Нид’Фаэль узнала его.
– Талуриан, – сказала она, то ли приветствуя, то ли спрашивая. – Охота, что никогда не кончается. Меня предупреждали о тебе.
Бог-Олень пригнулся и помчал прямо на Нид’Фаэль. Богиня войны увернулась от рогов и сама задела его ногу копьем. Кожа Талуриана порвалась, и из раны полилась кровь. Бог-Олень наклонился, словно не веря своим глазам. Там, куда падали капли его крови, вырастала крепкая, свежая трава.
