– Пойдемте в столовую?
– Отличная идея!
Заорал дядя Алик, Алина вздрогнула. Сели за стол, Настя принесла поднос с компотом, мужчины продолжили прерванный в вестибюле разговор. Говорил Борис:
– Они у меня в подвале живут, сердце мне вырезали, какой-то механизм вшили, пощупайте, не бьется, и пульса нет. Пришельцы везде, маскируются под предметы, вот как вы думаете, это стакан? Стакан, я вас спрашиваю?! Откуда мы знаем?
Толстый седой дядя Алик, презрительно отмахнулся.
– Пришельцами сейчас никого не удивишь, на Земле и без них есть много удивительных существ.
– Например?
– На улице академика Вавилова, в доме номер семь дробь четыре, живет мой друг двухголовый человек.
– Господи…
– Да-да, он приходил к нему в больницу, только вторую голову прятал под куртку.
– Показал хоть?
– Не, мы и не просили, он и без второй головы страшный.
Все замолчали, было слышно, как стучит в спортзале мяч, свистит арбитр.
– А я Виктор Цой, – сказал мужчина с гитарой.
– Простите…
– Пятнадцатого августа девяностого года я тоже попал в аварию, лежал в коме, был там. До этого гитару в руках не держал, а теперь даже сочиняю.
– Сыграйте.
Он секунду подумал, подкрутил колки на грифе, тренькнул пару аккордов и запел «Восьмиклассницу»
– Я хорошо помню тот день, – сказал дядя Боря, – в середине августа, когда утром в "Сайгоне" мне сунули «Ленинградскую правду», маленькая такая заметка гласила на весь мир – «Вчера в автомобильной катастрофе…». Помню, слезы сами потекли из глаз, немедленно побежал кому-то звонить, так плачут об умерших родственниках.
Алина слышала эту фамилию из трех букв, Настя знала по надписям на заборах, песенка им понравилась.
– Мамина помада, сапоги старшей сестры, мне легко с тобой, а ты гордишься мной!
– А что здесь за концерт?!
Тетка в спортивном костюме стояла на пороге столовой, ее взор буравил пустые стаканы. Бутылки не было.
– Идите вон, пожалуйста. Тренировки для вас сегодня не будет.
На ее добром лице читалось – для «вас» тренировки вообще никогда не будет, потеряйтесь навсегда, граждане инвалиды.
На улице гандболисты достали сигареты, прикурили.
– Дядя Альберт, как зовут вашего двухголового?
– Коля – Миша, можно просто Колей, он более умный.
– Ой, а это возможно посмотреть?
– Настька!
– Да тихо ты.
– Почему нет, он всегда рад новым друзьям, только сначала я сам зайду, надо предупредить, потом вы. Кстати, здесь не далеко.
Веселой компанией дошли до угла Вавилова и Северного проспекта, остановились у подъезда пятиэтажного дома.
– Вот, первый этаж. Ждите меня, я быстро.
Дядя Алик исчез. Через минуту, сквозь обитую ржавой марлей форточку было слышно:
– Выпустили?!
– Выпустили!
Потом радостная возня, собачий лай.
– Со мной мои друзья, мученики.
Тут же в окне проявилась женская кудрявая физиономия.
– Ребята, заходите!
Алик открыл дверь.
– Прошу вас, это – Муза.
– Ой, не разувайтесь, как я рада!
Толстая некрасивая Муза схватила Настю и Алину за локти и усадила в кресло.
– Девушкам почетное место, как я рада!
Остальные расселись на диване, Алик носился за Музой, помогая ей таскать из кухни чашки, ложечки, блюдца, расставлять это все на столе.
– Сейчас будем чай пить!
Собаки, запертые в соседней комнате, царапали дверь, Настя разглядывала квартиру. Вонючий коридор с плешивым линолеумом, две кепки на вешалке, гора собачьих поводков на стиральной машине, пустой сервант, деревянный телевизор, задумчивые лица в отражении антикварного зеркала.
