Он мне мерещится едва ли не в каждом прохожем. Иногда даже кажется, что за мной кто-то следит. Идёшь по улице, и не покидает странное чувство, словно вот сейчас(!), стоит только обернуться, и увижу чёрную спортивную иномарку с чуть тонированными окнами, а в ней он. Он никуда не уезжал. Не бросал меня. Не забывал. Не было этих бесконечно долгих месяцев чёртовой агонии. Он всё это время был рядом, приглядывал и…
Чушь.
Бред больного. Точнее, больной.
Отмахиваюсь от роя мыслей, чуть качнув головой. Откладываю палочки на салфетку.
— Я в туалет, — сообщаю друзьям, поднимаюсь и выхожу из-за стола.
На самом деле вру. Мне нужно на свежий воздух, но если скажу им правду, начнутся вопросы и, скорее всего, Лёнька и Рита пойдут со мной. Мне это ни к чему. Хочу побыть одна. С недавних пор одиночество стало моим любимым спутником. Ему не нужно ничего объяснять, не нужно оправдываться, искать причины и следствия своего больного состояния. Потому что оно больное. Ненормальное. Нестабильное. И ничего не могу с этим поделать, исправить никак… не могу. Оно принимает меня такой, какая я есть на данный отрезок времени. Всегда принимало. С ним комфортно и спокойно. Если с безумным роем пчёл-убийц в голове вместо мыслей вообще можно быть спокойной.
Пробираюсь к выходу аккурат мимо барной стойки. Замечаю, что парень, которого бессовестно рассматривала пару минут назад, скользит по мне коротким ничего не выражающим взглядом и снова возвращается к своему дружку.
Вот КАК?!
Как я могла спутать этого типа с Яном. Они вообще не похожи. Почему-то злюсь от этой мысли. Когда оказываюсь на относительно свежем воздухе, попускает. На одной из центральных улиц нашего района, как всегда, многолюдно. Шум машин и гомон случайных прохожих перекрывают голоса вышедших, так же как и я из бара, но с другой целью. Мелькает мысль стрельнуть сигарету, одёргиваю себя. Я бросила. Уже давно бросила и возвращаться к этой поганой привычке не хочу.
Проходит какое-то время, прежде чем возвращаюсь обратно. Вижу, что друзья заказали ещё роллов и ещё по бокалу пива.
— Вы обожраться решили? — хмыкаю, глядя на яства.
— А ты уже домой собралась? — с хитрым прищуром спрашивает Ритка.
Пожимаю плечами, садясь на своё место:
— Вроде нет. Сидим пока.
— Раз в клуб не идём, то хоть поем, — объясняет Ритка и кривится. — Я постоянно голодная. Такое впечатление, что во мне сидит не ребёнок, а какой-то хомяк. На зиму, что ли, запасы делает?
— Или чужой… — вставляет свои пять копеек Лёнька, после чего наступает время очередного словесного батла.
3 июля
* * * *
«Поедание роллов» заканчивается около часа ночи. Все темы перебраны, топор бесконечного мини-раздора между Риткой и Лёнькой сотню раз закопан и выкопан, перепробовано некоторое количество разного пива и потрачена приличная сумма общих средств. Но я не жалею. В какой-то момент мне всё-таки удалось отвязаться от назойливых мыслей и отвлечься. Возможно, стоит собираться так почаще? Тем более теперь, когда самая безалаберная и бессмертная из нашей троицы перестала бухать, шарахаться по клубам и бесконечно искать приключений себе на задницу.
Хотя нет…
Поторопилась с выводами.
Пока я и Лёнька избавлялись от последствий «чрезмерного» употребления пива – каждый в своём положенном месте, – Ритка уже умудрилась кого-то подцепить. При том что никто из нас особо так и не напился, ну разве что самую малость, и мы уже чётко решили, что идём домой. Продолжения не будет.
