Как среди волн и ледяных торосов,
Должны уметь выдерживать свой курс!
Да, многих жизнь сама теперь накажет,
Не прост он, наш посёлок, может, даже
В нём вымрет население на треть,
Но ведь при том, что кто-нибудь утонет,
Специально их никто туда не гонит,
Им можно просто дома посидеть!»
Я, автор, о другом скажу два слова:
Психолог-то реально был подкован,
Насчёт таблички умный был расчёт —
Мы выросли в особой атмосфере, —
Когда нас убеждают, мы не верим
И сделать всё хотим наоборот.
Такой подход таится в наших генах.
Вот если бы все лозунги на стенах
Во всех углах моей родной земли
Внушали нам со скрытой укоризной:
«Мы не придём к победе коммунизма!»,
То мы к нему бы, может, и пришли —
Плакаты были: «Трезвость – норма жизни!»,
А будь на них: «Открой, налей и сбрызни!»,
А «Пьянство – вот где норма! Пей до дна!»,
Тогда бы, я вполне предполагаю,
У нас и жизнь у всех была другая,
Никто вообще не пил бы ни хрена.
Вот в этом и была у них ошибка,
У коммунистов, что не слишком шибко
Понять они пытались молодёжь,
А седовласых свергнутых тиранов,
Отправив на закланье, как баранов,
Они вообще не ставили ни в грош.
Да-да, я о Хрущеве. Тут, конечно,
В истории, во мгле её кромешной,
Где слабый свет давно уже погас,
Плутая, люди скажут: «Кто тиран-то?
А теплоты в нём сколько, а таланта,
К тому же он совсем не седовлас!
А как он фитиля вставлял буржуям!»
Ну, тут я, скромный автор, возражу им,
Продребезжу, как старый самосвал,
Пылящий по раздолбанному тракту,
Что авторское ви́дение фактов
Никто ещё пока не отменял.
Так вот, о молодёжи, тут всё ясно:
Когда б по всей стране с плакатов красных
Пророчество хлестало нас и жгло:
«Америку, хоть все садись по коням,
Не перегоним мы и не догоним!»,
То мы б её догнали всем назло!
Итак, участковый Андрюха
В корыто побольше набухал
Эмалевой краски, и глядь —
Готова табличка! Всё ясно:
Стихия настолько опасна,
Что не хрена в воду нырять!
Не как-нибудь там сикось-накось,
С душою исполнена надпись,
И ровные буквы блестят
Под слоем прозрачного лака,
И два восклицательных знака
Уверенно, твёрдо стоят!
…Рассвет отливал перламутром.
Андрюха путём хитромудрым,
Чтоб «хвост», если что, обрубить,
Возникни он вдруг, тихой мышкой
Прокрался тайком к этой вышке —
Табличку покрепче прибить.
Постройкою этой дощатой
Пугай хоть кого. Страшновато.
Кромешная адская жесть, —
Отнюдь не Печерская Лавра,
Скорее, скелет динозавра,
Ну ладно. Как есть, так и есть.
И лес просыпался с восходом,
И солнце озёрную воду
Ласкало лучом золотым.
Душа у Андрюхи звенела!
Он яростным и оголтелым
Заливистым свистом своим
Поляну вокруг прямо выжег,
Он песню свистел «Чижик-Пыжик»,
Там сталь в баритоне, металл!
Конечно, не ария Верди,
И ладно. Но скотчем-то к жерди
Андрюха свой знак примотал,
Что выполнен в виде таблички.
Он даже устал с непривычки,
Пока в неё гвоздь забивал,
Долбил, колошматил сверх меры,
Чтоб этот кусочек фанеры
Никто никогда не сорвал!
Вот так оно всё закрутилось,
Что нам никогда и не снилось,
И я в эти самые дни
В столицу отъехал по делу
И, там проболтавшись неделю,
Не видел, как тонут они —
Экстремалы-то эти – тю-тю! и на дно, все подряд!
Там при виде той надписи будто с ума посходили!
Как сивухи нахлещутся – сразу на вышку – нырять:
«Эх, была – не была! Мужики, все на старт! Или – или!»
Борька, бывший пастух, рвал тельняшку: «Свобода – наш путь!
Я для баб буду главным, почётным лихим кавалером!
Я не буду таблички читать, буду плюхаться в пруд,
