Закончив чтение, Соев вновь повернулся к подсудимому и поправил на носу очки:
– Подсудимый, что и в каком колличестве вы пили в тот вечер?
Николай посмотрел на адвоката с легким непониманием. Но, заметив одобрительный кивок Рябова, понял, что отвечать необходимо.
Хмыкнув горлом и набрав в лёгкие побольше воздуха, Кравцов пробасил:
– Как я уже сказал, Лариса набралась ещё до моего прихода.
Было заметно, что Кравцов смущен. В его речи, и до этого сбивчивой и незамысловатой, стали проскальзывать слова, употребляемые людьми деревенского происхождения.
– Я спрашиваю вас не о том, что пила ваша жена, а о том, что пили лично вы, – уточнил Соев.
– Лично я выпил малость больше полстакана красного вина.
– Вместе с женой?
– Да.
– А в ресторане гостиницы, вместе с гражданкой Керман вы пили?
– Ах, да, – покраснел Николай от забывчивости, – Там я тоже выпил где-то полстакана шампанского. Я ведь это уже тоже говорил.
– Не больше?
– Нет. Не больше. Я был за рулем. Да и пили мы символически. Анна вообще редко пьет, – Кравцов посмотрел на бывшую жену, но, из-за последующего вопроса, не смог понять её состояния. Единственное, что он уловил, была нежность, с какой Анна смотрела на него. А ещё жалость.
– Значит, вы, выпив так мало, по возвращении домой не могли не заметить того, что ваша жена Лариса сильно пьяна? – маленькие глазки Соева сверлили буравчиком.
– Я же только что заявил, что Лариса набралась под завязку, – Кравцов не понимал к чему нужно по несколько раз переспрашивать одно и то же. Это начинало его злить.
Соев, меж тем, спокойно продолжил опрос:
– И вы, заметив это, как любящий муж, вместо того, чтобы позаботиться о жене и уложить её спать, предложили ей «добрать дозу»?
Кравцов замотал головой:
– Нет, пить я не хотел. Но Лариса устроила истерику, а потом попросила выпить с ней.
– И вы выпили? – Соев хитро щурился.
Николай беспомощно выдохнул:
– Да.
– Сколько?
– Полстакана, не больше.
– А Лариса? – не отставал следователь.
– Столько же. Она была недовольна, что я ей мало налил. Я же уже всё это говорил, – голос Кравцова был на грани срыва.
Соев улыбнулся, словно именно этого и ждал.
– Да-да, – поспешно согласился он, – Тогда скажите нам сколько вина оставалось в бутылке в тот момент, когда вы ушли из кухни в спальню?
Кравцов помедлил, соображая:
– Я не уверен, что смогу вам точно сказать сколько. – Пожав плечами, он посмотрел на судью.
– Скажите приблизительно, – попросил судья. Отчего-то ему было жаль мужчину, оказавшегося в столь странной ситуации. Но чувства могли быть причиной предвзятости. Поэтому судья говорил сухии и по-деловому. Николаю он, все же, придал уверенности:
– Наверное.., больше половины бутылки, – произнёс обвиняемый медленно и закончил, – потому, что Лариса тоже выпила свои полстакана.
– Вы хотите сказать полбокала? – грубо поправил Соев.
Кравцов, сбившись с мыслей, кивнул:
– Полбокала.
– А вы?
– И я полстакана, то есть полбокала, – стушевался Николай не столько от замечаний адвоката, сколько от собственного косноязычия.
– Значит, в момент, когда вы ушли из кухни, на столе должно было оставаться где-то около пол-литра? – быстро подытожил Соев.
Кравцов пожал плечами:
– Да, где-то так.
Дождавшись занесения ответа подозреваемого в протокол опроса, Соев обратился к присяжным заседателям:
– Уважаемые господа, не сочтите меня за зануду или буквоеда. Данный вопрос может иметь в последующем очень важное значение. Тем более, что у следствия есть всего лишь одна версия, и другой услышать не от кого. Вполне может быть, что на деле всё было вовсе не так, как только что рассказал нам господин Кравцов. Может быть, после того, как Лариса Фёдорова призналась, что знает о любовной связи своего мужа с Анной Керман, господин Кравцов, понимая, что это грозит ему разводом, решил покончить с ней?
