– Если… если после всего ты еще хочешь, чтобы я вышла за тебя, я буду очень счастлива. – Я улыбаюсь, но мое сердце замирает, когда я думаю, что могла оттолкнуть его.
– Боже, Алекс, конечно, я хочу этого! – Он быстро прижимает меня к себе и целует в макушку. – Ты серьезно думала, что для меня это что-то изменит? Никакое твое признание не отобьёт этого во мне. И не сомневайся, что ты будешь отличной женой сенатора.
Я прижимаюсь к нему, и хоть не вижу, но слышу улыбку в его голосе.
Всего на несколько секунд я чувствую облегчение, но оно быстро проходит, когда я вспоминаю, что моих секретов стало лишь на один меньше. Но их все еще хватает. Их груз давит на меня, и даже с учетом потери одного, не становится меньше.
* * *
На следующее утро я просыпаюсь рано, несмотря на то, что суббота и можно выспаться.
Ночью я спала плохо, постоянно просыпалась с чувством непонятной тревоги.
Умывшись, собрав волосы в пучок и не став наносить косметику, я надеваю костюм для йоги, пишу Джареду записку, что ушла на пробежку. Он все еще спит в своей любимой позе, закинув одну руку за голову, а другую, свесив с края постели.
Прежде чем уйти, я смотрю на него с улыбкой несколько секунд, потом целую в лоб и тихо выхожу из комнаты.
* * *
Привилегия бегать досталась мне с большим трудом. Да и ходить, собственно тоже. Раньше, до аварии, когда я танцевала, то буквально чувствовала, что могу летать. А потом, в один миг, мне обрезали крылья… и все пропало. Мое тело было приковано к больничной койке, мои ноги были искалечены, и их практически собирали по кусочкам. Долгие месяцы реабилитации, несколько сложных операций, и результат – умение вновь ходить. И это все. Самое большее, на что я могла рассчитывать.
Но я знаю, что сама виновата в случившемся. Это было ожидаемо, если не сказать заслуженно. Поэтому, когда я услышала приговор врачей о завершении танцевальной карьеры, то приняла это как данность. Почти.
Я направляюсь в парк, где в это раннее утро уже полно бегунов. Вставляю наушники в уши, включаю ipod и начинаю бег. Неторопливо, шаг легкий, без напряжения. Приходится контролировать свой темп и силу удара ступней о бетон, что не дает расслабиться, как бы того хотелось. Но это вынужденные меры, чтобы ноги не уставали раньше времени.
Марафон в этой жизни мне уже не бегать.
Проходит около тридцати минут, когда я чувствую, что пора остановиться. Ноги ноют, и я болезненно морщусь.
На выходе из парка я покупаю кофе на лотке и смотрю на время. Еще нет и девяти. Рано для субботнего визита, но я должна сделать это сейчас. Дальше не могу тянуть.
* * *
– Давно ты тут стену подпираешь? – Брови Норы взлетают вверх, когда она открывает дверь своей квартиры и видит меня.
Я пожимаю плечами.
– Десять или пятнадцать минут.
Сама не знаю, почему торчу в коридоре, все никак не решаясь постучать.
– Хм-м… Я собиралась спуститься за почтой, но это подождет. – Глаза Норы настороженно смотрят на меня.
Я ее не виню.
– Проходи.
Я захожу внутрь, и она закрывает за мной дверь.
Я осматриваюсь, ожидая увидеть Кайлу, но кругом тихо. Или она еще спит, или ее здесь нет. Чувствую разочарование. Я очень соскучилась по своей крестнице.
– Рей и Кайла еще спят?
Нора подавляет зевок и вынимает заколку из волос. На ней синий атласный халат – видимо только проснулась.
– Рей с другом в спортзале, а Кайлу забрала мама на выходные.
Я понимающе киваю. Значит, мы одни, и я могу говорить свободно.
