Голова все так же мучительно болела, ощущение сжимавшего ее тугого обруча не покидало. И способность моей расы – волновое излучение – никак не стабилизировалась. Хотя по возрасту все должно уже было сформироваться. Мне так казалось, но уверенности в этих знаниях не было…
Как итог – состояние было совершенно разбалансированным. Внимание на чем-то концентрировала с трудом, будущее виделось удручающим, а что делать с этим мне – было не ясно.
«Как же не хватает воздействия энергии Цезариона…» – вздыхала я, обливая себя водой. Смутно, как размытый, но истово хранимый образ из детского сна, я помнила это едва ли осязаемое ощущение живительного влияния. Словно тепло, даримое солнцами родной планеты, тепло любви, тепло дома… Все это стало для меня лишь отголоском практически забытой фантазии, чудом зацепившейся в памяти.
Вновь вернувшись к месту, где отныне должна была спать, присела на корточки, стараясь собраться с мыслями. Об изменении взаимоотношений с метхом думать не могла – слишком сложно и пугающе для меня это. И противопоставить мне Кирену нечего – я в его абсолютной власти. Остается смириться, терпеть и надеяться…
Хвост нервно подрагивал, легонько постукивая по полу, вода, испаряясь с поверхности тела, холодила кожу. Привычного балахона нигде не было видно! Воспользоваться для этой цели раздаточным сервисом метхского звездолета – тоже не выходило. Пришлось укрыться тканью, что служила мне постелью.
Дейнари
Я ждала. Спустя столько тяжелых лет продолжала верить в чудо. Ждала помощи от брата, сохраняя лишь эту единственную надежду на спасение. Заставляла себя верить, что он обязательно меня найдет. Вера в спасение стала единственным светлым моментом моего существования.
Ждала я сегодня и Кирена, одновременно отчаянно страшась момента его появления. Раньше я всегда особенно тщательно укрывалась, стараясь ни единым шорохом не выдать своего присутствия, когда метх возвращался из их грабительских набегов. Отчаянно жалась к стенке в темноте своей «норы», боясь привлечь внимание взвинченного борьбой и азартом грабежа меднокожего.
А вот Гринод – наоборот, всегда стремился в такие моменты быть рядом. Разжечь и усилить его эмоции ссорой, взвинтить новостями, усилив накал эмоций.
«Великая праматерь!» – Мысленно задохнулась я от ужасного предчувствия.
С момента ранения моего хозяина вход на его личную территорию Гриноду был воспрещен. И я больше не имею возможности спасаться в своем укрытии. И если усилия противного метха обычно были напрасными – мой хозяин предпочитал гасить любой всплеск эмоций тренировкой с мечами, то сейчас…
Сама не понимала почему, но при одной мысли о появлении разгоряченного боем, возбужденного полученной добычей и запалом погони Кирена, становилось… тревожно. Странно, но вариант смерти метха или его ранения совершенно не занимал мои мысли. Я словно знала, что он вернется! И вернется… бешеным.
Прерывая мои испуганные мысли, предупреждающе зазвенела сигнальная система. Вздрогнув, невольно принялась озираться, не понимая, что происходит. Взгляд остановился на небольшой панельке возле входной двери с непонятными мне метхскими обозначениями. Сейчас они мигали, вспыхивая синим. И громкий звук не умолкал…
«Попытка проникнуть внутрь» – уверенно предположила я. – «Гринод!»
Кто еще в отсутствие хозяина каюты мог стремиться проникнуть сюда?.. Только он! И это в момент, когда Кирен гарантированно отсутствует, возглавляя набег?..
