На плохо освещенной платформе скопилось много народа, была и обязательная компания с гитарой. Воскресный вечер означал расставание с московскими гостями, с отцами семейств, возвращавшимися к трудовым будням, с подружками, с соседями по даче… Вечер выдался тихим, приятным, воздух хотелось традиционно сравнить с парным молоком, а картину увенчивала луна. В такой вечер кажется, что сейчас услышишь шум прибоя, что там, внизу, расстилается море, и вот-вот в кустах запоют цикады.
В ожидании электрички все стеклись в кружок.
– Споем, что ли, товарищи? – иронично спросил Глущенко. Таких вот прощальных кружков на платформе было не меньше дюжины. В некоторых пели: несколько рюмок и теплый лунный вечер – вот и рождается сладко тянущая за душу любовь к ближнему, и выражается она у нас по-язычески, в общей песне…
Электричка ослепила, взревела и тяжело затормозила. Стало ясно, что дамам придется до Москвы стоять.
– Почему ты не купил машину? – Это были последние слова Нины Абрамовны, обращенные к бывшему мужу. Сергей не нашелся, что ответить: он только беспомощно развел руками – он все еще чувствовал себя виноватым перед этой строгой женщиной и никак не мог научиться соответствовать ее высоким стандартам.
Глущенко, отвернувшись, улыбнулся. Итуся кинулась ловить Пуфика, который тоже было полез в электричку, ему захотелось в Москву.
Компания с гитарой втиснулась в вагон следом за Ниной Абрамовной. Невысокая Марина сразу исчезла в толпе пассажиров, но голова Нины Абрамовны, затянутая на прямой пробор волосами так туго, что глаза приобрели китайский абрис, гневно покачивалась среди лохматых молодых голов. Электричка глубоко вздохнула, рявкнула и быстро набрала скорость.
– Ну вот, остались все свои, – сказал Женя Глущенко. – Пошли к нам водку пить…
– Женя! – возмутилась Итуся.
– Хотя мы все знаем, – завершил фразу Женя, – что водки дома не осталось.
– Кстати, я забыл ей сказать, – вдруг нашелся Сергей, – что в таком состоянии мне все равно нельзя было бы садиться за руль.
Он был огорчен собственной несообразительностью. Лидочка его понимала – в спорах с Ниной годились только банальные, но доказательные аргументы.
Электричка исчезла, лишь гудели провода. Провожающие потянулись с платформы.
– А в самом деле, зайдете к нам, посидим? – спросила Итуся.
– Нет, спасибо, – сказал Сергей. – Я еще немного поработаю. Сейчас приятно работать.
– Работать никогда не бывает приятно, – заметил Женя.
Сойдя с платформы, они начали прощаться.
– Вы завтра рано уезжаете? – спросил Сергей у Лидочки.
– Я хотела выспаться досыта. А что?
– Если завтра будет такой же день, не грех бы искупаться.
– Но тут далеко идти.
– Нет, от нас минут двадцать, – сказал Женя.
– Я могу зайти за вами, – предложил Сергей.
– Вот и отлично, – сказала Итуся с облегчением. Пуфик опять убежал, и мысленно она уже мчалась за своим сокровищем.
Так и договорились. В одиннадцать Сергей зайдет к Жене, и они все пойдут купаться.
Теперь можно было с чистым сердцем попрощаться.
Итуся с Женей побежали налево к главной улице поселка Старых большевиков, потому что где-то там носился неугомонный Пуфик. Лидочка задержалась и глядела вслед Сергею, зная, что он обернется.
Сергей обернулся шагов через двадцать. Поднял руку, прощаясь.
