Мать Марины, женщина во всех отношениях приятная и обходительная, взращивала дочь без мужа. Выбор дочери Валентина одобряла без сопутствующих дополнений со своей стороны.
Однажды Савелий прибыл к Марине, когда Валентины не было дома. Исполнил свой мужской долг, оделся и вальяжно развалился на тахте, упершись в ящик. Марине отзвонилась подруга, живущая в соседнем подъезде, и попросила Маришу буквально на несколько минут зайти к ней. Женские секреты – мать их. Савва остался один, он не собирался скучать.
– Я скоро, мой хороший.
– Все в порядке, – сказал Шутил.
Выходя из подъезда, Марина столкнулась в дверях с матерью и осторожно предупредила ее, что дома Савва.
– Не пугайся, мамуля.
– Никаких проблем, – и Валентина беспрепятственно преодолела расстояние до своей квартиры.
Шутил не мог рассчитывать на такое скорейшее возвращение объекта своего обожания, посему в конец расслабился и от души бзднул, непоправимо испортив воздух в комнате.
Валентина прозорливо подготовила комплимент в адрес избранника дочери. И, перешагнув через порог квартиры, многозначительно произнесла:
– Наконец-то в нашем доме запахло присутствием настоящего мужчины.
Наверное, она еще хотела продолжить: что это именно то, чего им с дочерью так долго не хватало. Но, хватив ноздрями абстрактное творение Шутила, вовремя остановилась. Думаю, даже пожалела и о первой половине заготовленной фразы.
А в остальном они ладили…
* * *
– Кава, пацаны Горемыкинские отзвонились, – молвил Фока, правая рука Казанского авторитета, особо приближенный к левой пятке императора.
– Чего кричат? – нейтрально узнал Ренат Казанский.
– Встречи просили.
– Ты им назначил?
– Базар тебе нужен.
– Базар нужен нам всем. По любому воздуха попросят забашлять, чтобы мы щюсенка не мочили. От его смерти у нас не прибавится.
– Но и не убудет.
– Это ты верно заметил, но бабло ушло временно, поэтому мы с них его спросим, сумму обдумаем, набросаем, что почем.
– Может, озадачим чем поциков?
– Идея фикс, прикольно мыслишь, Фокич. Они по угонам отрабатывают, если я верно осведомлен.
Фока утвердительно кивнул и запустил себе в ноздрю белую дорожку марафета. Кава презрительно сморщился и стал похож на кожаный портфель эпохи Коминтерна. Он и сам был не без греха – двигался жульман, на игле сидел, но предпочитал разламываться, когда с делами было все ровно, ну, или подготовлено к тому. Сделал дело… и т. д. Это вам не сборник русских пословиц.
Поморщился, но замечания делать не стал.
– Как говаривал Шкловский: «Бессмысленно внушать представление об аромате дыни человеку, который годами жевал сапожные шнурки».
– Это ты к чему?
– Во сколько завтра? – проигнорировал Фоку вор.
* * *
В те годы особо активные и здорово мыслящие умы нашей эпохи неплохо поднялись на водке. Сухой закон, вырубленные виноградники. Американская ошибка не о чем не говорила пятнистому Мишке. И он смог породить собственных гангстеров. Не в крынку бздеть. Вероятно, он этим гордится и по сей день.
– Слушай, Савва, – Марина была обращена в холерическую натуру и не желала своей идеи забиться, затереться в глубине ее светлой головы.
– Я весь внимание, дорогая.
– У тебя есть выходы на оптовиков по водке?
– А есть водка?
– Во-первых, вопросом на вопрос, если тебе доподлинно известно, отвечать безграмотно.
– А во-вторых?
– Водки – море. Я через мать хоть вагон приобрету. Даже под реализацию.
– Ну, в способностях твоей матери не сомневаюсь, – и Шутил освежил свою память на предмет должности Марининой матери. На трудовые доходы наши люди автомобили не приобретают. – Через вокзальных барыг-зверьков. Можно через таксистов, опять же на вокзале. Но чревато. Там Кава масть держит. Его кон.
