– Доктор Алан, можно я на уроки пойду?
– Может не стоит? Не то чтобы тебе постоянное лечение требовалось, но здесь меньше шансов за что-то рукой задеть. Заклинание ведь уже спадает?
– Не знаю.
Он подошел и легонько постучал по корочке на предплечье черенком ложки.
– Ай! – возмутилась я, попытавшись отобрать руку. Было не то чтобы больно, но чувствительно.
– Совсем уже спало, – сделал вывод доктор, возвращая ложку на стол. – Все еще хочешь уйти?
– Да.
В этот момент в лазарет принесли старшекурсника с неестественно вывернутой стопой. Доктор мгновенно забыл о моем существовании и принялся за этого пациента. Чтобы не мешать ему ушла на свою койку, но занавеску задергивать не стала. Через некоторое время до меня донесся крайне недовольный голос Алана, и я выглянула посмотреть, кто явился причиной этого. Возле доктора стояла и горько плакала, баюкая у груди левую руку, девушка лет пятнадцати.
– Некогда мне сейчас тобой заниматься, сама намажешь. Руку уже обезболили, мазь на столе, что еще ты от меня хочешь? – возмутился доктор, порываясь уйти в сторону единственной задернутой занавеской кровати.
– Но я же не могу сама. Оно же… Я даже смотреть на него не могу. Я в обморок упаду! – схватила нервная особа Алана за рукав.
– Доктор, я могу чем-то помочь?
Алан обернулся ко мне и кивнул.
– Спрячь руку за спину и иди эту неженку намажь. И не забудь себе потом рану обработать – время уже подходит. Только не при ней.
– Хорошо. Я вас поняла.
Девушка наконец-то отцепилась от врача, удовлетворившись тем, что к ней кого-то приставили. Мы сели за стол и она, жалобно всхлипнув явно напоказ, положила передо мной руку с длинным воспаленным следом шириной в пару сантиметров и несколькими небольшими вокруг.
– Видишь? – пожаловалась она.
– Вижу, – не впечатлилась я, опуская кончики пальцев здоровой руки в мазь, а травмированную спрятав под столом. – Что с тобой случилось?
– Зелье из колбы выплеснулось. Она у меня прямо из руки выскользнула. – Девушка замолкла и обиженно добавила, – почему ты улыбаешься?
– Извини, это мне просто вспомнилось кое-что. – А ведь несколько месяцев назад я сидела на том же месте, что и она, а Кайден прятал от меня под столом руки. Кайден. Я тяжело вздохнула, выныривая из собственных воспоминаний.
– Пойду полежу, что-то мне нехорошо, – сообщила девушка когда я закончила обрабатывать ей ожог, и направилась к одной из кроватей с незадернутой занавеской.
Я пожала плечами и, когда она отгородилась тканью, вынула свою правую руку из-под стола. Ожог практически не болел, зато начинал чесаться. Несмотря на то, что лекарство я наносила тонким слоем, к концу процедуры чашка была почти пуста.
– Где вторая? – поинтересовался подошедший доктор. Я кивнула в сторону занятой девушкой кровати. – Вот еще! С такой мелочью нечего здесь прохлаждаться. Ты на уроки все-таки пойдешь или передумала?
– Если можно, пойду.
– Тогда переодевайся, сейчас тебе мазь с собой выдам. Между уроками будешь обрабатывать и вечером каждый час.
Усмехнувшись, я вслух пришла к выводу, что вряд ли смогу сделать это сама, и на полный недоумения взгляд доктора пояснила:
– Марек. Ему же вечно что-то такое потрогать хочется, а уж намазать…
– Помню, как же, шебутной такой мальчишка и очень любопытный. У вас еще девочка была, которая в медики собирается. Ей тоже дай помазать – полезно будет.
– Ирра. Ладно, всем желающим дам потрогать и помазать, мне не жалко.
