Тал Жайлау. Библио-роман - страница 7

– Но как ты попал сюда? – снова повторил вопрос Дала Ар. – Неужели твой долг был таким большим?

– Дело не в долге, а в одном мерзком псе. Рыцарь, которому я задолжал, продал меня сарацинам.

– И ты дал себя взять?

– Почему? – возмущенно поднялся здоровяк. – Да я бился, как лев. Я уничтожил дюжину, прежде чем они меня взяли. Ведь в этих самых руках все еще много силы. А ты говоришь – старик, – обиженно насупился Браас.

– Прости, я не хотел обидеть тебя.

– Да ладно, ты еще совсем молод, чтобы понимать обиды. Да и я так много ранен, что обиды не трогают меня.

– А ведь Иерусалим и для нас священный город, – задумчиво произнес Дала Ар. – Такой же священный, как и благословенные Мекка и Медина.

– Там Гроб Господний, друг мой. И для нас он более священен. Мы столько пролили крови ради этого города и дрались ожесточенно. Враги бежали при виде нас. Но потом рыцари обезумели от трофеев, алчность и жадность стали нашими спутниками. Воины разлагались на глазах. Кутеж и пьянки стали царить в некогда строгих гарнизонах. И если бы не все это, то не оказался бы я, славный воин из рода Хоранов, здесь, в настолько темном подземелье, что не вижу даже своего собеседника.

Здоровяк внезапно вскочил на ноги и угрожающе помахал невидимому врагу.

– А сейчас? – развел руками и жалостно вздохнул Браас. – Я действительно стал стариком. Оборванный, грязный, жалкий. Ты прав, я старик. И мы все, воины крестоносцы, стали стариками. Жалкие остатки некогда великого войска стали ныне рабами. Эх!

Брас нервно стал ходить по узкой каморке и со злости ударил кулаком в стену.

– А ведь до войны я работал гончаром. Меня знал весь наш город. Ко мне приезжали за кувшинами из других графств. Даже из самого Великого Рима. Все знали Брааса из Неймегана.

– Зачем ты пошел на войну?

– Я был глуп. Был юн. Мне казалось стыдно обжигать горшки, когда люди воюют за священное дело. Наши бароны кинули клич, и мы, тогда еще юноши, побежали на священный призыв. Я даже оставил жену и детей. Священный долг был важнее.

– Трудно, наверное, бросить семью и уйти на войну.

– Мне хотелось быть героем. Вчерашние голодранцы приезжали героями, облаченными в доспехи. А в их мешочках звенели золотые монеты. Они становились богачами и уважаемыми людьми. Перед ними преклонялись, их любили. А я все продолжал обжигать горшки. И мне захотелось поймать удачу за хвост. Тоже вернуться рыцарем с огромным мечом и с блестящими доспехами, чтобы я гордо ехал на своей лошади по своему городу, а люди при виде меня приветствовали бы и отдавали честь. Они бы восторженно кричали: – Да это же сам великий рыцарь Браас из рода Хоран. Славный воин, истребитель неверных. Спаситель Гроба Господнего.

Мне хотелось славы, Ар. Мне хотелось почета. И много денег.

– Все хотят этого.

– О, я знаю, что вы, тюрки, славные воины. И воинская слава для вас не пустой звук.

– Я никогда не был воином. Я даже меч не могу держать. И из лука плохо стреляю. Меня учили переписывать книги в библиотеке правителя Дженда. Мы – хранители книг. Для других все тюрки – воины. А мы тоже разные. И я вышел в путь, чтобы посетить славные города, где были большие хранилища книг. Я вышел за знаниями, а меня записали в солдаты.

– Печально, мой друг, – сочувственно сказал Браас. – Теперь ты не книгохранитель. Теперь ты воин. Мы гулямы17, и наша участь теперь воевать за наших хозяев.

– Но я не хочу быть воином, – запальчиво воскликнул Дала Ар. – Я не хочу убивать. Война несет зло, а мои руки хотят творить добро, но не зло.